История Николая Блинова: русский дворянин, отдавший жизнь, защищая евреев

В израильском городе Ариэль есть памятник Николаю Блинову — русскому дворянину, который погиб, защищая евреев в житомирском погроме 1905 года.

Сто с лишним лет назад история этого человека, единственная в своем роде, потрясла многих людей в России.

Его имя стояло первым в поминальных списках в синагогах, пишет isralike.

На стене одной из них на его родине установили мемориальную доску.

Советская власть из 51 житомирской синагоги уничтожила 50, в том числе и эту.

Про Колю Блинова забыли.

Но в 2010 году петербургский писатель, доктор культурологии, профессор Александр Ласкин опубликовал документальный роман "Дом горит, часы идут".

В нем много героев, но в центре событий Николай Иванович Блинов, для которого с детства "не было чужих".

Еще учеником шестого класса гимназии он ездил в группе таких же детей, как сам, под Уфу, где свирепствовал голод, помогать в строительстве столовых и организации пекарен.

В этой группе был и другой мальчик — Саша Гликберг, впоследствии Саша Черный.

Коля был страшно охоч до впечатлений от жизни, в которой всегда искал и находил что-то любопытное.

Был великим оптимистом ("для него клопы пахнут коньяком"), но не упрощал, а дотошно во всем разбирался.

Сразу после женитьбы Коля поступил на инженерный факультет университета в Женеве.

А еще играл в любительском театре, в том числе в пьесе Семена Ан-ского "Евреи", рассказывающей о погроме.

Неравнодушный человек Коля Блинов стал, как пишет автор романа, "заложником этой пьесы".

В 1902-м он вернулся на родину.

Когда в 1905-м начался очередной житомирский погром, Коля вышел к черносотенцам как парламентер.

"Надо было выбросить белый флаг, а Коля протягивал вперед руки.

Как бы говорил: вот и все, с чем я иду к вам".

Не помог ничему; его били булыжниками, а потом штыком в лицо.

24-летний Коля Блинов погиб.

У него остались жена и двое детей.

Мать Коли обнаружила его тело в морге еврейской больницы среди еще семнадцати жертв.

В кармане пиджака лежало давно написанное письмо родным: он понимает, чем закончится дело, но не может поступить иначе.

"Есть обстоятельства выше личных".

Смерть Николая вызвала очень сильную реакцию.

Его родной брат Иван служил полицейским и к настроениям Коли относился понятно как: грозил расправой.

Рука, мол, не дрогнет.

Но в житомирской газете "Волынь", сохранившейся в Публичной библиотеке, Ласкин нашел заметку:.

"Штаб-ротмистр И.

Блинов явился к елизаветградскому общественному раввину инженеру В.

Темкину и в его лице сердечно благодарил всех евреев за их теплое отношение к памяти его покойного брата и за помощь, оказанную ими его семейству".

Владимир Темкин впоследствии стал одним из основателей Государства Израиль, его именем назван район в городе Нетания.

Еще одна героиня романа — Сарра Николаевна Левицкая.

Внучку декабриста Михаила Бодиско так назвали в честь бабушки-монахини, но в детстве из-за имени дразнили еврейкой.

В своих мемуарах Сарра пишет, что уже в двенадцать лет задумалась: стала бы она хуже, родись еврейкой? И сама себе ответила: "Нет!" Позже в книге знаменитого историка Семена Дубнова (некоторые части его "Всеобщей истории евреев" выходили в 1922–1923 годах в Москве и Петрограде) она обнаружила две строчки о Николае Блинове и была потрясена:.

"Этот человек сделал то, что должна была сделать я".

В царских тюрьмах Сарра Левицкая дважды сидела как эсерка.

В сталинских лагерях тоже дважды — как эсперантистка.

Освободилась с "минусом": без права жить в Москве и Ленинграде.

Поехала в Иваново, где создала движение эсперантистов.

Но не забыла про Блинова.

Ездила четыре раза в Житомир, записывала воспоминания его родственников.

Мечтала стать директором детского сада в Малеванке — том районе Житомира, где в начале века проживали погромщики, чтобы их внукам прививать уважение к евреям.

Но это было нереально.

Даже родственники Блинова не могли взять в толк, чего хочет эта пожилая и явно вызывавшая подозрение женщина.

Из прощального письма студента Николая Блинова матери:.

"Вместо веры в чудотворные иконы, в благочестивых попов, в их воззвания ко всеобщей любви я стал верить в людей, в то Божественное начало, которое двигает их на все хорошее и приближает к царствию Небесному, то есть к такому общественному порядку, который создаст всеобщее счастье… родная моя, отрешись на минуту, на одну только минуту, что я твой сын, стань выше этого и скажи положа руку на свое чистое сердце: должен же человек бороться со всем, что он признает помехой к достижению лучшей жизни.

я знаю, что ты ответишь как человек, знаю, какую оговорку ты сделаешь.

Но, дорогая, это несущественно — важен ответ, на котором мы сойдемся как люди, а не оговорка, на которой ты будешь настаивать как мать".

Ласкин разыскал ученика Левицкой, Евгения Таланова, который, как выяснилось, сохранил ее бумаги.

Записи Сарры Николаевны дополнили историю.

А основной архив Николая — сотни писем, рисунков, фотографий — Ласкину предоставила Зоя Томашевская, дочь выдающегося литературоведа и пушкиниста Бориса Томашевского и внучка Блинова.

Вскоре после публикации романа "Дом горит, часы идут" Ласкину пришло письмо из Израиля с приглашением приехать на открытие памятника Блинову.

В университете города Ариэль решили увековечить его память.

Кстати, ректор Ариэльского университетского центра — известный химик Михаил Зиниград, родом из Одессы, выпускник Днепропетровского металлургического института.

И в конце января на территории кампуса была открыта стела с памятной надписью и посажено лимонное дерево.

В торжественной церемонии участвовали студенты, преподаватели, министры, депутаты кнессета.

Александр Ласкин, как и другие, был тронут: "В этой стране считают своей обязанностью помнить прошлое.

Буквально на каждом шагу кого-то вспоминают.

Улица имени такого-то, больница имени такого-то.

Школа детский сад.

Это такая система жизни.

Когда пытаются никого не забыть.

И вот в кругу их благодарности оказался русский студент.

И это памятник первому русскому, который поставлен в Израиле.

Ну если не считать Жаботинского и Голду Меир.

В Яд-Вашеме есть несколько деревьев в честь русских людей, разумеется.

Но это все же не памятники Церемония была очень трогательная.

Этот памятник для Израиля три дня был в главных новостях.

Об этом сообщали телеканалы, радио, газеты.

В Израиле не может быть памятника с изображением человека, поэтому это камень и доска, а на ней написано про его подвиг.

Я был изумлен тем, что на всех компьютерах университета, а их там тысячи, целую неделю заставкой стоял портрет Коли Блинова.

Вообще-то я десять книг написал.

Отклик обычно скромный.

Ну позвонит приятель, скажет, что прочел А в данном случае слово оказалось делом.

Фантастический результат".

В Житомире роман Ласкина прочитали по интернету.

Местный историк Евгений Романович Тимиряев изучает жизнь своих земляков, и в частности занимался отчимом Саши Черного — преподавателем гимназии Константином Роше, повлиявшим и на личность Блинова.

Однако про Колю Блинова узнал впервые.

Вместе с возглавляемым им "Русским содружеством" (плохого не подумайте, это всего лишь объединение русских в украинском городе) они решили увековечить память земляка….

Главный раввин Украины Яков Дов Блайх на ежегодном Марше памяти жертв Бабьего Яра заявил, что Зеленский первым среди украинских президентов не принал участие в публичных памятных мероприятиях в день годовщины начала расстрелов.

Объединенная еврейская община поддержала Зеленского и выразила протест против заявлений Блайха, назвав его заангажированной политической фигурой с испорченной репутацией.

Позже в сети появились фото из Бабьего Яра с Зеленским в темных очках и цветами в руках, на которых заметили противоречия.

Пресс-секретарь президента Украины Юлия Мендель в свою очередь заявила, что Зеленский посетил мемориальный комплекс "Бабий Яр" как частное лицо.

Не пропусти молнию! Подписывайся на нас в Telegram.