Письмо сыну-афганцу вернулось к матери спустя 25 лет

83-летняя Нина Хилюк с Волыни, потерявшая в афганской войне первенца, до сих пор бережно хранит пожелтевшие листки, исписанные почерком ее сына.

Среди них - только одно письмо, которое написала она сама.

И у него необычная история.

Погиб через 10 месяцев.

В 1979 году Владимиру Хилюку из села Белин Волынской области должно было исполниться 19 лет.

Его призвали в армию летом, за четыре месяца до дня рождения и за полгода до начала Афганской войны.

Весной парень окончил школу, только устроился работать на машзавод в Ковеле - токарем или слесарем, как грянул призыв.

Организовали роскошные проводы, попрощались всем селом - и Володя уехал.

- Его единственного из села тогда забрали.

Был еще один парень, но его родители выпросили, чтоб его вернули домой, и вскоре он приехал обратно, - вспоминает мама Владимира 83-летняя Нина Хилюк.

- А наш поехал отбывать службу.

Каждый день к месту службы сына летели письма из дома - от мамы.

В ответ приходило: "Мама, не плачьте, мне здесь и так тяжко.

Скоро вернусь".

Но вернулся Володя только через 10 месяцев - уже в гробу.

Он был одним из первых советских солдат, отправленных на разгоревшуюся войну в Афганистан.

Матери в этом не признавался - зачем ее волновать.

"Мама, мы здесь ненадолго".

- В Афганистане он прослужил четыре месяца, 18 апреля 1980 года погиб - не вернулся с задания, их подорвали.

Тела попали в реку, где их и искали.

О том, что Володи больше нет, мне сказали 23 апреля.

Пришел в хату старый дедушка - исполнитель из сельсовета, сказал: "Надя, Надя, все в сельсовете рыдают и о твоем Володеньке говорят", - вспоминает Надежда Никоновна.

- Тогда я поняла: Володи больше нет.

Потом матери снился сон: черный лес на холме, а внизу в воде лежит ее Володя.

- Я ему: "Чего ж ты лег в водичку, а не на холм?" А он улыбнулся: "Вот видите, мама…" - продолжает мама афганца.

- Он все предчувствовал… Мне всего лишь два раза снился.

Во втором сне ко мне пришли два старца, жалели меня, что я все время рыдаю об убитом сыне.

Я им дала по три железных рубля.

Говорят: "Такое большое село прошли, а ни один такого дара не дал, как эта женщина".

И у меня были плохие предчувствия.

Сам он тревожился, когда их посадили в машину и повезли через степь, а у меня все те дни сердце пекло.

Приду с работы из колхоза - сразу ему письмо напишу, а на следующий день в ящик в селе брошу.

Все его 56 писем, написанные за те четыре месяца, у меня есть.

Писал, что там никому столько писем не приходило, как ему, - пачками.

Похоронили Владимира Хилюка через неделю после гибели - 25 апреля 1980 года в родном селе.

Через несколько дней матери пришло письмо: "Мам, мы в Афганистане.

Не волнуйтесь, мы тут долго не будем.

Нас ненадолго завезли".

Хранилось у командира.

А спустя 25 с половиной лет октябрьским вечером в дверь Нины Никоновны постучали.

Женщина топила печку, собиралась уже ложиться отдыхать.

Открыв, опешила: как будто увидела своего Володю.

Незнакомец протянул ей письмо - на конверте зеленой пастой был написан адрес, где когда-то служил ее сын.

Оказалось, командир, отправивший парня на то роковое задание, сохранил последнее письмо матери, а сейчас решил отдать.

То ли времени раньше не было: продолжал службу, а затем женился, родились дети - стало не до того, то ли просто не решался.

- Он тогда в большой печали приехал.

Хотел на могилку к Володе сходить, но куда уж было идти в шесть вечера - темно, ничего не видно, - вспоминает Надежда Никоновна.

- Командир, Иван Панченко, даже в хату не вошел - отдал письмо, посмотрел на Володины ордена и в слезах уехал.

Говорил, сколько служил - а он после Афганистана дослуживал в Германии, нигде такого ребенка, как мой сын, не видел.

Что жалко ему было его отправлять на задания, сердце болело.

А когда после последнего уже не смог с ним связаться, понял: погиб Володя.

Письмо было открытым - командир его прочитал.

В нем Нина Никоновна узнала свои строки: "Володичка, у нас третий день Пасхи, погода теплая, все хорошо.

Папа пошел к соседу…".

- Я писала ему каждый день, так что новостей было немного.

Рассказывала, кто женился, какие новости в селе.

Главное было - черкнуть пару строк, почитать его письмо, - говорит женщина.

- Он каждый раз переспрашивал, получили ли предыдущее.

Передавал приветы папе, брату.

Иван Панченко вернулся следующим летом и все-таки сходил на могилу к своему солдату.

Приглашал Надежду Никоновну в гости в Бровары.

Год звал, и та таки поехала несмотря на возраст.

Ездила еще четыре раза - так сдружились семьями.

- Брат его, сестра, мама принимали меня как семья, - рассказывает мама афганца.

- Мы долго с ними дружили, пока не умер Иван от инфаркта, а затем и его мать.

Я еще была на ее похоронах, сестра Ивана меня звала.

А потом общение прекратилось - она вышла замуж в Японию, домашнего телефона в Броварах у них больше нет, а мобильный я их не спросила.

Кусты смородины как память.

Сегодня Нина Никоновна живет в селе одна - мужа похоронила 25 лет назад.

Говорит, справляется - даже огородик держит, все овощи - свои: и лук, и морковка, и перец с помидорами и огурцами.

Помогает младший сын Петр.

Кстати, его также отправляли в Афганистан - на следующий год после старшего брата.

Похоронив одного сына, мать с отцом помчались к сыну, когда тот еще только готовился к отправке под Афганистаном, на присягу.

Добирались четыре или пять суток.

А приехав, узнали: вчера его отправили домой.

Под окнами старушки до сих пор растет старая черная и красная смородина - кустики посадил ее Володя, еще будучи школьником.

Им уж полвека, а выкорчевать женщина не решается.

- Смородина ни разу не родила - только пышно цветет каждой весной.

Может, потому что и Володя не оставил детей, - вздыхает мать афганского солдата.

А к колодцу, который также копал ее сын вместе с братом и отцом, до сих пор все село за водой ходит.

.

Надежда Хилюк (справа) еще долгие годы дружила с Иваном Панченко и его семьей.

Дедушка Саши Бурбело: "Врачи дали внучке лет восемь.

Но она прожила еще одиннадцать".

В память о 15-летней поэтессе, умершей от муковисцидоза, назвали улицу.