Жан Ануй в пьесе «Антигона» объяснял разницу между трагедией и драмой.
Трагедия – всегда о неизбежном.
Ее невозможно предотвратить.
Она предрешена и обязательна.
Что бы ты не делал – исход неизменен.
Неумолимая стихия, которая непременно обрушится на героев – и погребет под собой, невзирая на их усилия.
Драма – всегда про выбор.
В отличие от трагедии, тут ничего не предрешено – финал определяется решениями и поступками, а не фатумом.
Драматический герой борется, потому что у него есть надежда спастись.
В трагедии не спасется никто.
Все это имеет прямое отношение к украинской реальности.
Спустя год после победы на выборах Владимир Зеленский жалуется на кадровый голод.
Ищет людей, которые знают, как управлять государственной машиной.
Но «чиновничий класс» в стране не очень велик и исторически делится на несколько лагерей.
Одна его часть – это бюрократы, ориентированные на Москву.
Их расцвет пришелся на эпоху Виктора Януковича – и закончился вместе с его бегством.
Вернуть их на службу мешает закон о люстрации.
Возможно, именно поэтому мы то и дело слышим разговоры о его отмене.
Вторая часть «управленческого класса» ориентирована на Европу.
Немалая часть этих людей успела побыть во власти в каденцию Петра Порошенко.
Но работать с командой Порошенко Владимиру Зеленскому мешает его личная неприязнь к предшественнику.
Есть и те, кто хотел реформ и евроинтеграции, но побил горшки с пятым президентом страны.
Едва ли не всех их Зеленский уже успел и назначить, и уволить.
Прошлый кабмин многим внушал осторожный оптимизм своей демонстративной прозападностью – но его недолгая эпоха закончилась в марте 2020-го.
Андрей Ермак победил Андрея Богдана, чтобы затем разогнать собранное им правительство.
Правда, к этому моменту выяснилось, что уволить людей проще, чем найти им замену.
Кадровая скамья Зеленского оказалась пуста.
Пророссийские бюрократы недоступны из-за люстрации.
Проевропейские – изгнаны в результате интриг.
Единственная доступная президенту опция – это менеджеры финансово-промышленных групп.
И вот мы видим, как новый кабмин пестрит людьми, которые ранее служили машинистами в олигархических локомотивах.
Впрочем, власть не оставляет попыток найти тех, кто готов лечь грудью на кадровый дот.
Проблема лишь в том, что опыт прошлого кабмина оказался настолько показательным, что на эти призывы мало кто отзывается.
По сути, потенциальным реформаторам предлагают поставить на кон собственную репутацию.
Что не выглядит как честная сделка в ситуации, когда у президента «туман в голове» и непонятные критерии оценок.
Управленцы из «прозападного» лагеря оказались перед этической дилеммой.
Которая упирается в фундаментальный вопрос: что именно происходит сейчас в стране.
Трагедия или драма.
Первый подход сформулировал Сергей Жадан.
Он предельно прост.
Нынешняя власть – это команда Титаника, которая ведет корабль на скалы.
Ситуация безнадежна, а финал предрешен.
Катастрофа случилась еще в 2019-м – и теперь каждому предстоит испить свою чашу до дна.
Это философия классической трагедии – в том виде, как ее описывает Жан Ануй.
Второй подход – это философия драмы.
Той самой, в которой будущее – результат наших ежеминутных усилий.
В отличие от трагедии, драма допускает полутона.
Финал пьесы определяется персональным выбором каждого из ее героев.
В ней нет предрешенности –и потому никто не обречен на бездну.
Все зависит от тебя – и твоего решения.
Вся дискуссия о сотрудничестве с нынешней властью – это спор о жанре нашего сценария.
Если вокруг разворачивается трагедия – то нет смысла пытаться изменить ход событий.
Если вокруг бушует драма – то можно попытаться закрыть кадровую брешь собственной репутацией и усилиями.
Этот подход разделил бывших соратников по «партии Майдана».
Одна его часть продолжает оставаться во власти, объясняя это тем, что сменщики будут хуже.
Другая его часть упрекает своих бывших друзей в коллаборационизме и приспособленчестве.
Первые говорят о том, что финал открыт и стоит попытаться.
Вторые убеждены, что катастрофа уже случилась, и траектория задана.
Понять можно и тех, и других.
Шестой президент страны в совершенстве освоил умение нравиться публике – и не стыдится переписывать имиджевые долги на свою команду.
Его приоритеты определяются соцопросами, а его картина мира – ближайшим окружением.
Он вряд ли слышал об эффекте Даннинга-Крюгера - и это лишь усложняет моральную дилемму для тех, кто знает, о чем идет речь.
Отныне государство – это он, и каждый, кто решит спасать институты, будет натыкаться на упреки в попытке спасти власть.
Впрочем, не мы первые, кто пытается разрешить эту дилемму.
В конце концов, пьесу «Антигона» Жан Ануй написал в Париже.
В 1943 году.