Художник Слава Машницкий открыл в обычной херсонской хрущевке музей современного искусства

С Херсоном связаны имена двух украинских художников, которых можно назвать выдающимися аномалиями, — Полины Райко и Станислава Волязловского.

Полина Райко.

Полина Райко (15.05.1928 — 15.01.2004) — украинская художница-самоучка.

В 69 лет начала рисовать на стенах опустевшего дома.

Женщина расписала дом, калитки, заборы и ворота, советской, языческой и христианской символикой, рассказав историю своей жизни.

начала рисовать почти в 70 лет и стала известна благодаря росписям с библейскими сюжетами, которыми она покрыла стены семи комнат своего частного дома в райцентре Олешки (Цурюпинск).

Волязловский создал стиль, который он сам назвал «шансон-артом», и прославился оглушающей концентрацией бытового китча в своих работах.

Наследие Райко и Волязловского пытается сохранить еще один херсонский художник — Слава Машницкий.

С Волязловским он много лет дружил, а частный дом Полины Райко просто хочет спасти от разрушения и для этого создал благотворительный фонд.

В квартире своего отца Слава Машницкий открыл Музей современного искусства — это обычная комната, заполненная эскизами работ Волязловского.

Корреспондент the.

Бабеля Евгений Спирин выпил с Машницким на кухне музея и поговорил с ним о «новой волне» украинского искусства 90-х годов, судьбах украинских художников, специфическом обаянии Херсона и смерти зека по имени Бог.

Снаружи дом номер 51 по проспекту Ушакова в Херсоне выглядит как обычная хрущевка.

Несколько подъездов, пять этажей, небольшой двор.

Строили в 1960-е по заказу Союза художников СССР.

На первом этаже устроили мастерские для скульпторов, на втором и третьем поселили художников, а еще выше — обустроили галереи для живописи и мастерские художников.

Именно тут, в первом подъезде в квартире № 8 находится херсонский «Музей современного искусства».

У подъезда в джинсах, футболке и тапочках стоит высокий мужчина со щетиной — это местный художник Слава Машницкий.

Он основал музей в 2004 году.

С тех пор через этот музей прошли многие художники.

Некоторые из них, например Стас Волязловский, стали всемирно известными.

— Коньячка взяли? Это хорошо, у меня там есть, очень он вкусный, но пусть еще будет.

На всякий случай.

Мы поднимаемся на третий этаж.

За железной дверью крошечный коридор.

На матово-черной стене написано: «Музей современного искусства», а ниже название выставки — «Стас Волязловский.

Под надписью столик, на нем лежат билеты в музей, коробка для пожертвований и книга со стихами Волязловского.

Это обычная квартира из двух комнат и кухни.

В одной из комнат — красный ковролин на полу, а на белых стенах развешаны черновые наброски картин.

Комната — это и есть музей, ему уже почти 16 лет.

Слава проходит на кухню и ставит чайник.

Вячеслав Машницкий родился в Херсоне, его отец тоже был художником, поэтому Союз художников и выдал ему эту квартиру, где Слава провел детство.

Поначалу он хотел стать боксером, но мама отговорила его от этого занятия, и он начал рисовать.

Отслужив в армии, в 1986 году он поехал поступать в Киев.

По времени это совпало с Чернобыльской катастрофой, и пустой город произвел на него очень сильное впечатление.

— Только я, менты и проститутки в камерах городских отделений милиции.

Михаил Мельниченко / The.

К лету 1990-го расселили знаменитый киевский сквот художников на улице Ленина, и они все переехали в здание на улице Михайловской, которая раньше носила название Парижской коммуны.

Так появился сквот «Паркоммуна», где зародилась школа новой волны.

В сквоте работали художники Юрий Соломко.

Юрий Соломко — участник сквота «Парижская коммуна».

Фоном для его картин часто становятся географические атласы, которые художник совмещает с обнаженной натурой и политическими зарисовками.

, Олег Голосий.

Олег Голосий — одна из центральных фигур украинского искусства конца 1980-х — начала 1990-х годов, один из основателей сквота «Парижской коммуны» в Киеве.

Создал около 300 живописных полотен.

, Александр Клименко.

Александр Клименко — художник, участник (не основатель) и автор концепции сквота «Парижская коммуна».

Его работы продаются в аукционных домах Sothebyʼs и Phillips de Pury.

В своей художественной философской концепции ноосферного авангарда полемизирует с супрематизмом Малевича и противопоставляет ему новый визуальный символ — радугему.

и многие другие.

Рядом, на Софиевской был еще один сквот-резиденция художников Арсена Савадова.

Арсен Савадов — украинский художник, трансавангардист.

Автор картины «Печаль Клеопатры», которую продали на французской арт-ярмарке FIAC.

Она дала толчок развитию современного искусства в Украине.

Самые известные его работы: «Книга мертвых», «Мода на кладбище», «Донбасс-Шоколад», «Коллективное красное».

и Георгия Сенченко.

Георгий Сенченко — один из самых известных украинских художников конца 1980-х — начала 1990-х.

С 1982 до 1996 года работал в паре с Арсеном Савадовым.

В 1996 году Сенченко прервал художественную карьеру.

, над ними жил художник Илья Чичкан.

Илья Чичкан — один из самых ярких представителей «новой волны».

Участвовал в 23-й Венецианской биеннале, Пражской биеннале (2003), биеннале в Сан-Паоло (1996), биеннале Manifesta (2004).

Автор концепции «Психодарвинизма»: рисует большие полотна, на которых изображает политических и культурных деятелей в образе обезьян.

Между этими домами курсировал художник Александр Ройтбурд.

Александ Ройтбурд — украинский художник, куратор, директор Одесского художественного музея (ОХМ).

Один из лидеров «Волны украинского трансавангарда».

Долгое время оставался одним из самых коммерчески успешных авторов.

В 2009 году его картину «Прощай, Караваджо!» купили на торгах Phillips de Pury & Co в Лондоне за 97 тысяч долларов.

Известен тем, что изображал в хасидском амплуа известных деятелей культуры, в том числе Пушкина, Шевченко, The Beatles, Кличко, Ганди, Уорхола.

Слава Машницкий застал это киевское Сохо и прекрасно помнит его атмосферу.

Говорит, что не последнюю роль сыграли региональные художники:.

— Чуваки из Днепра, такие как Голосий, везли иностранные художественные журналы.

Их перепечатывали на советской полиграфии, все в одном цвете смотрели.

Если бы не приезжие, не эта свежая кровь, п*зда была бы.

Но потом художники поняли ключевые элементы нового рынка.

И если я был наблюдателем, то Чичкан, Савадов и Сенченко его создавали.

Машницкий делал один из первых перформансов — «развенчивал миф о князе Олеге».

— Это была акция «далекое-близкое».

Мы вкопали диорамы в землю, пригласили всех.

Это была одна из первых акций, до этого только [художник Валентин] Раевский жег своих слонов.

Акцию «Три слона» делал Валентин Раевский.

Напротив Замковой горы Раевский сжег три горки в виде слонов.

Художник это назвал прощанием с детством.

, с детством прощался.

Мы, приезжие, хотели оцифровать Киев на культурной карте мира, понять, кто он вообще такой.

Михаил Мельниченко / The.

Позже Слава начал продавать свои картины.

Среди художников его называют концептуалистом, но сам он относит себя к школе реализма.

Его сюжеты максимально просты и обыденны: очередь в магазин, свадьба на грязной улице, беседующие у окна студенты.

Слава наливает коньяк и ведет показать маленькую комнату.

В ней висят несколько его картин, стоит кровать, на которой свалены вещи, у изголовья кровати — шкаф.

— Я сейчас редко рисую.

Мне свои картины ставить некуда, потому что для музея все несут.

А я так не могу, мне жить где-то надо, я люблю, когда вокруг чисто.

Пришел, вздрочнул, посмотрел на искусство.

А тут постоянно коробки, холсты, картины, фотографии.

Я думал, музей будет настолько легкий: каждый свое хранит по домам, а если что — свистим и делаем экспозицию.

Получилось все немного не так.

Идея сделать музей современного искусства пришла Славе в голову в начале нулевых, когда он вернулся из Киева.

Говорит, что «сидел в столицах и думал о Херсоне»:.

— Я вернулся сюда и решил, что нужно что-то делать, продолжить линию деда и отца, которые тоже были художниками.

А тут как раз эта квартира.

Я в ней рос вместе с сестрой.

Помещение небольшое, конечно, но для локальных проектов подойдет.

Вообще, в каждом крупном городе должна быть такая галерея.

Михаил Мельниченко / The.

Слава возвращается на кухню, наливает новую порцию коньяка и берет сигарету из пачки.

Молча стоит несколько секунд, а затем лезет куда-то под стол и достает большой альбом:.

— Вот, посмотри.

Мы в начале 2000-х тусовались с местными творческими жителями.

Они меня как-то взяли и привезли в дом Полины Райко, там мы с ней познакомились.

Я поразился тому, как она рисует.

Потом, в 2004 году мы решили привезти ей холсты, чтобы она для нас разрисовала их, приехали в Цюрупинск [с 2016 года город переименован в Олешки], а Полина умерла.

Я тогда сразу побежал и основал Фонд Полины Райко.

Полина Райко — культурная аномалия Херсонской области, она родилась в Цюрупинске в 1928 году и до 1997 года ничем не отличалась от других жителей села.

Работала сначала в колхозе, а потом в совхозе, вышла замуж, родила детей.

А потом случилась трагедия и она начала рисовать.

— У нее умер муж, сын попал в тюрьму, а дочь погибла в аварии, — рассказывает Машницкий.

— Сын сильно пил, вернулся из тюрьмы и бил ее, а потом умер от цирроза.

Она в 69 лет схватила кисточку и побежала рисовать.

Причем краской ПФ, самой дешевой.

У Райко была смешная пенсия до 100 гривен, но всю ее она тратила на краски и кисти, вместо холстов решила использовать собственный дом.

Сначала разрисовала весь забор, затем стены, потом стала рисовать внутри дома: разрисовала печь, шкафы, комод и даже лампы с проводами и потолок.

— Это шло у нее изнутри, настоящее наивное искусство, она как Микеланджело из Цурюпинска.

Проблема в том, что все эти шедевры не свернешь рулоном, как холсты, и не вывезешь просто так в музей.

Это целый дом.

Рисунок на стене в доме Райко.

Херсонский областной благотворительный фонд имени Полины Райко.

Слава начал искать покупателей, чтобы выкупить дом из частной собственности и сделать из него дом-музей Полины Райко.

— Год искал, нашлись какие-то канадцы.

Купили дом.

Он в Канаде искусством занимается, уважаемый человек, а она в Киеве иногда живет.

Года три они имитировали деятельность, а потом пропали, дом рушится, валится, с ними связаться невозможно.

Жуть с этим домом: надо делать дренажную систему, стены валятся, все осыпается — ужасное состояние.

Сейчас дом по-прежнему в частной собственности.

У Фонда Полины Райко появился сайт.

На нем Машницкий выкладывает фото прошедших выставок, делает отчеты о событиях в музее и собирает деньги на реставрацию дома.

— У нас впереди очень много работы.

Мы по закону должны пройти все процедуры — от обычного дома до дома-музея, который охраняется законом.

Но нет плана дома, нет документов.

Надеюсь, приедет архитектор, померяет все, и мы наконец-то начнем двигаться в сторону признания дома памятником архитектуры.

Хотя в жизни музей и фонд — это и есть сам Машницкий.

Чтобы пройти все бюрократические процедуры, Слава и его друзья-художники решили довести регистрацию фонда до абсурда и придумали ему флаг и гимн.

Машницкий берет коньяк, выпивает, подходит к компьютеру и включает гимн фонда на You.

Несколько голосов поют о том, что стоит перечислить деньги в Фонд Полины Райко.

— Вот наш гимн, простите.

Придется вам разок послушать.

Херсонский областной благотворительный фонд имени Полины Райко.

Машницкий рад, что помещение, в котором сейчас размещается музей, уцелело в эпоху приватизации 90-х.

Говорит, что так повезло не всем.

— Во времена приватизации все союзы по Украине решили приватизировать свое имущество, ведь такие типовые дома художников, музыкантов и поэтов есть везде.

Во времена Кучмы оказалось, что поэты пробухали все имущество, музыкантам пох*й, а выжили одни художники, потому что художник без мастерской — это вода без воды.

Чтобы рисовать, нужно пространство интерьера.

Основной конфликт художника — это место.

Он, если негде, на коленках начинает рисовать, на скалах, на телах.

Это главное условие.

А потом прошла приватизация, родственники все что можно поотжимали, но мастерские остались за художниками, потому первый и пятый этажи наши.

А вот в Николаеве все приватизировали, мастерские стали частной собственностью.

Мне знакомый оттуда говорит, что мне повезло: у меня внучка рисует, так я могу мастерской пользоваться, а у остальных п*здец — везде картошка.

Машницкий показывает на пергамент с рисунками на стенах, берет стакан с коньяком и поднимает в воздух:.

— За Стасевича! Он всегда с нами.

За Стаса Волязловского, чьи работы сегодня висят на стенах этого музея.

Михаил Мельниченко / The.

Все стены музея увешаны эскизами художника Стаса Волязловского.

Эта выставка называется «Оригиналы».

На рисунках огромные члены, кобзари, Ющенко с бандурой, тюремные масти и ироничные надписи: «Сегодня ешь ты плод незрелый», а рядом рисунок девочки лет девяти, которой твердый мужской палец лезет под купальник.

Волязловский — это гений из Херсона.

Он выставлялся в Нью-Йорке, Цюрихе, Москве, Берлине, но начал свой путь в галерее Машницкого — именно в этой квартире.

Сам Волязловский называл свое направление «шансон-артом» и говорил, что рисует на тряпках.

«Сейчас я делаю «тряпки», — рассказывал Волязловский в одном из интервью.

— Я так называю текстиль, с которым меня на сегодняшний день знают.

Это старые простыни, шариковая ручка, чай.

[...] Толчок к вышеупомянутым «тряпкам» — даже не к тряпкам, а скорее к форме или языку, который я называю CHANSONART, — мне дал Юра Соломко, за что я ему всегда буду очень благодарен».

Слава говорит, что Волязловский брал свои образы буквально из воздуха:.

— Как-то Стас пошел к стоматологу и увидел стенгазету, или, как это называлось, санбюллетень.

Тогда же у него родилась идея сделать абсурдные бюллетени в духе таких агиток.

Например, «боевой листок детского патологоанатома».

Михаил Мельниченко / The.

В 2008 году Стас нарисовал мужчину в форме, который оправляется на другого мужчину, а на спине у него написано «Крым наш».

Про Волязловского ходило много легенд: что он рисует свои произведения на простынях, на которых спали бомжи и на которых он сам спал с проститутками; что одну из таких простыней купила Алла Пугачева; что подушки, выставлявшиеся в Pinchuk.

Centre, он нашел на мусорнике, и другие.

Славик все время смотрит на эскизы на стенах.

— Стас особенный был.

Открылся он как художник тут, в нашем музее.

Приехал сюда один тип, посмотрел на это все и повез Стаса за границу.

Так и началось.

Стас никогда не отдавал оригиналы, делился копиями, а фундамент оставлял себе.

Так вышло, что теперь мы и показываем в музее его оригиналы.

Спрашиваю у Славы, откуда у него весь этот пергамент.

Слава выпивает еще коньяк и чешет голову:.

— Стас мне принес как-то, а у меня и так уже жопа была, все завалено.

Так у меня эти оригиналы и остались.

Михаил Мельниченко / The.

На стене в музее висит оригинал одной из самых известных работ Стаса — «Мамай 2008».

На ней Ющенко с бандурой, а рядом конь.

Под картиной из стены торчат наушники.

В наушниках — декламация, друг Волязловского читает его стихи.

Машницкий вместе с художником Семеном Храмцовым и другими друзьями издали сборник стихов Волязловского.

Книга тонкая, стоит 160 гривен.

В ней Стас в своей манере издевается над современностью на украинском и русском языках:.

«Люди погані портять лиман.

Дохнуть бички со скороcтю звуку.

Треба срочно щось предпринять.

Бл*ть — протянуть природі дружню руку.

Обмєлєл нах*й лиман.

Бичок від цього страждає,А ти туди, підрила, ссиш —Бичка урина добиває».

Несмотря на маргинальность, жестокость работ, обилие тюремной лексики, Волязловского признали.

Он был многолетним участником украинских и международных резиденций: Art Basel Miami Beach.

Art Basel — Международная ярмарка современного искусства, основанная в 1970 году.

Ежегодно проводится в Базеле, Майами-Бич и Гонконге.

в США; Frieze Art Fair в Великобритании; Art Basel в Швейцарии; Armory Show в Нью-Йорке.

Стал лауреатом премии имени Казимира Малевича, был резидентом симпозиума современного искусства BIRUCHIY.

Тюремную романтику Машницкий объясняет кругом общения Стаса:.

— Он ведь очень сложный человек был.

Когда трезвый — очень светлый, все раскладывал по полкам.

А как только начинал пить, из него страшная, темная сила лилась.

Это прямо демоны выходили.

Он общался с дном этого города.

Буквально зарывался в ил.

Собирал вокруг себя бывших заключенных, бездомных — это было такое менторство, ну или ретрит.

Он с ними проводил несколько недель, а потом возвращался.

Снова трезвый.

После смерти Стаса Волязловского в 2018 году его мама Алла Волязловская передала все работы сына в фонд Татьяны и Бориса Гриневых, поставив условие: фонд должен популяризовать его творчество.

У Храмцова и Машницкого в херсонском музее осталась только эскизы работ Стаса.

Мама художника решила, что в Херсоне «работы будут гнить в диване».

Слава с этим не согласен.

Михаил Мельниченко / The.

— Стас не хотел уезжать из Херсона.

Он жил им, он не мог представить себе текстуры вне этого города.

Этот порт, черные трубы, зеленые заборы, вонючие районы, побеленные подъезды, спички в лифте, надписи на стенах, бычки на полу, пыль между окнами, плесень на кастрюлях, х*и в автобусах — это все было его, Стаса.

Как-то его привезли в Нью-Йорк, ему понравилось, а потом он сказал, что ему было там страшно.

В Херсоне ему было спокойно.

Храмцов и Машницкий пытаются бороться за наследие Волязловского, им не нравится, что Стаса увезли из его родного города.

К тому же именно Слава и Семен заботились о Стасе.

— Ему многие предлагали уехать отсюда.

И клинику в Цюрихе, и в США.

Он не хотел.

И не собирался.

А пойдемте еще за коньяком?.

Мы выходим на холодную улицу, за домом сразу ларек.

Сигареты, пиво, водка на разлив.

В очереди стоит бездомный.

Он спрашивает у продавщицы в окошке, что можно купить за десять гривен, и получает ответ: «Ничего».

— Ребятки, а где аптека? Мне бы боярышника.— Купи лучше маленькую, — Слава протягивает ему 20 гривен.

— Не трави себя.

Мы покупаем коньяк и идем выпивать на лавочку.

Слава рассказывает о музее, о выставках, которые были в этом году.

— Леша Сай приезжал, Гена Козуб.

А вообще, у нас из-за Стаса с Гриневыми соперничество.

Мы тут как альбатросы — выхватываем жертву из клюва чаек.

На самом деле, них*я мы не альбатросы.

Х*йня какая-то мы.

Но это очень важно, важные эти процессы.

Мы как свинка, которой все переболеть должны.

Так и тут — переболеть холодцом современности.

Работа Волязловского «Мамай 2008».

Михаил Мельниченко / The.

Славик наливает коньяк в пластиковый стаканчик.

По дороге едут такси, на заправке хлопает дверь, в аптеке мигает зеленый крест.

Машницкий закуривает еще одну сигарету:.

— Он уходил к своим слушателям.

Это были местные бывшие зеки и бомжи.

Запирался в хате и пил.

Иногда они распродавали его технику, а потом мы бегали и выкупали.

Иногда он менял свои инструменты на самогон.

Опять приходилось спасать.

А когда теперь говорят, что мы камерное говно… Стас невозможен вне Херсона, Херсон невозможен без Стаса.

Сейчас средняя стоимость работы Волязловского — 14 тысяч долларов.

Я спрашиваю, как умер Стас.

Славик выкидывает бычок и молчит.

А потом рассказывает последнюю историю:.

— Был у него кент среди этой все зекотни, звали его Бог.

Бухали они много вместе.

Бог ходил к нему домой, воровал что-то.

Покупал Стасу самогон.

Когда Стас выгонял всех, Бог все равно оставался.

И вот один раз они выпили водки и поспорили.

Бог толкнул Стаса, а тот упал, ударился о плинтус затылком и умер.

Потом следствие началось.

Бог стал подозреваемым.

Думали, что он толкнул и убил Стаса, а могло быть и так, что Стас сам упал.

В общем, Стаса мы похоронили.— А Бог что?— А Бог тоже умер.

Михаил Мельниченко / The.

Автор: Евгений Спирин.