Казаки-разбойники. Сможет ли в Мьянме поколение Z победить армию

Вы знаете, я неравнодушен к Мьянме. Очень колоритная страна, сохранившая средневековое своеобразие Юго-Восточной Азии. Этнография яркая, старая буддистская архитектура, люди симпатичные, природа. Но еще, что в ней необычного — это архаичное социальное устройство, в котором государственную традицию хранит военное сословие. 

Вы слышали, наверное, армию там называют Тамадо. Ее численность до полумиллиона человек. Почти все бирманцы — представители государствообразующего этноса. Плюс члены семей, родственники.

 Все эти люди составляют как бы отдельный социальный организм. Живут и работают отдельно. У них есть свои предприятия, где работают члены семей. Например, производят собственный спиртной напиток. Называют они его ром или "армейский ром", но это скорее крепкое саке с сильным духом. На этикетке написано "Только для военнослужащих. Не для продажи". Выпускают также специальное армейское пиво.

Военные себя видят опорой тысячелетнего бирманского государства, а любые политические движения опасной для родины игрой. Настроения в обществе военные представляют довольно слабо, так как живут внутри страны автономной общиной. 

Каждый офицер проводит за годы службы значительное время во враждебной среде — национальных штатах, где их гражданские недолюбливают, и угроза нападения существует всегда. 

Потому в военной среде вырабатывется особое отношение к гражданскому населению — как к источнику угрозы. Либо оно подчиняется, либо нужно стрелять. Политические, информационные методы работы для военных это какая-то ерунда, новомодная придурь. 

Соцсети отлично зашли в бирманское общество, тоже построенное по сетевому принципу. Ну и плюс глобалистские тусовки типа MilkTeaAliance, которые сначала обменивались мемчиками в интернете, а сейчас выводят тысячи людей на баррикады. 

Неформальный Milk Tea Alliance объединяет политических активистов-единомышленников из Гонконга, Тайваня, Таиланда и Мьянмы. Хотя их планы в своих странах отличаются друг от друга, столкновения протестующих с полицией в Мьянме могут быть увязаны с требованием тайцев отменить монархию. В свою очередь, протесты жителей Гонконга, оспаривающих закон Пекина о национальной безопасности, могут найти отклик у тайваньцев, сопротивляющихся экспансии из материкового Китая.

До появления интернета Тамадо боролось с коммунистическими революционерами и национальными ополчениями шестьдесят четыре года. Теперь же мобилизационный ресурс протестующих намного больше, чем раньше — например, сотни тысяч дворовых чатов, которые не проконтролируешь. 

А еще соцсети дают намного лучшую организацию. Сейчас попробую объяснить. Компьютерные алгоритмы могут передавать в минуту миллионы сообщений. Иерархическая военная структура не выдаст такого количества команд за неделю. 

Они могут моментально перекидывать активистов в ту точку, где военных в данный момент нет. Собирать их в одном месте или рассредотачивать по территории. Конечно, они не будут так вооружены, как Тамадо, но перед ними пока не стоит задача удержания территории, создания управленческих структур. Их задача растаскать армейские подразделения и перерезать коммуникации. 

Повторюсь, средневековое воинское сословие против поколения соцсетей. Интересно?

Что-то подобное тому, что происходит сегодня, в Бирме произошло в 1948 году. После провозглашения независимости начались столкновения между армией бирманского правительства и коммунистами. Ополчения этнических меньшинств выступили на стороне коммунистов, в расчете на самоопределение национальных штатов. Некоторые из национальных меньшинств имели весьма боеспособное ополчение. Например, карены, которых учили военному делу ещё британцы. Уже в 1949 году они взяли Мандалай и часть столицы Рангун. Гражданская война в Бирме продолжалась с перерывами несколько десятков лет.

Первоисточник: телеграм-канал автора.

Публикуется с согласия автора.