О «плане победы» и реальности

Прежде чем перейти к существу, скажу о самом концепте «Плана победы» как маркетингового продукта. Он, очевидно, продвигался для политиков стран-партнеров. Но тут команда Зеленского сама себя загнала в ловушку.

Если бы документ был назван «План совместных действий по сдерживанию агрессии Российской Федерации», даже наши «бойцы умирательных войск» не смогли бы придолбаться. И тогда не было бы вопросов, касающихся минимального присутствия в документе внутренних шагов. Но был выбран максимум пафоса, за что сейчас и расплачиваются мемами и критикой политических оппонентов. Не нужно так.

А теперь – по сути.

Любые концепции завершения войны (а в странах-партнерах много разговоров об этом) зависят только и исключительно от одного фактора: желания и возможности России продолжать вести войну.

И нет, никакого «плана победы» в том виде, как многие его себе фантазируют не могут существовать в природе. Ибо война, как мы могли много раз убедиться, вообще не о предсказуемости. Вы какие бы сценарии ни нарисовали, что-то почти все или все пойдет не так.

В войне ты борешься за ресурсы. Пытаешься создать технологическое и (или) ресурсное преимущество. Удержать легитимность собственных действий. А потом смотришь что из этого выйдет. Максимум неопределенности, минимум предсказуемости.

Если союзники требуют от Украины прорисовать варианты завершения войны (а это происходит), наш ответ так или иначе будет о том, что нужно лишить Россию ее способности продолжать. Или – если полностью одолеть путинскую Россию нереально – значительно ослабить ее переговорные позиции.

Украина самостоятельно этой цели добиться не может. Потому что ситуация выглядит примерно так: если бы не деньги и не оружие от союзников, нам уже наступили бы лапти.

Наша относительная экономическая устойчивость держится почти исключительно на западных деньгах. Мы просели даже меньше 2014-2015 именно благодаря этой помощи, хотя потеряли значительную долю экономики и гораздо большее население.

Наша военная способность существует благодаря западной помощи. Мы можем во многом критиковать Запад, можем троллить деэскалаторов или требовать меньшее лицемерие (и справедливо), но без этих денег и оружия нам бы уже наступили огромные и неизбежные грабли. Ну или несгибаемые украинцы вели бы партизанскую войну.

Почему? Ибо разница в ресурсных потенциалах. И даже после отражения первой волны нашествия уже на лето – осень 22 года у нас бы закончились все запасы оружия, а деньги закончились бы еще раньше.

Ситуация сейчас тоже не очень изменилась. Мы можем сколько угодно говорить о собственном ВПК, о реформах или экономическом чуде. Но это все требует отсутствия войны и накачки страны ресурсами. Создать самодостаточную базу или осуществить институциональные реформы в текущих условиях невозможно.

Мы возвращаемся к ресурсам. Цель перечисленных в документе шагов – обеспечить ту же ресурсную базу. Все пункты в контексте международной политики выглядят вполне логично. Либо для победы, либо для приемлемых условий мира, либо дождаться ресурсной кабзды для Путина.

Глубинно документ анализировать нужно все же без политической окраски.

Из позитива. Он вполне нормально совмещает военную компоненту (нам нужно оружие и разрешения, потому что этого не хватает уже сейчас) и необходимость действенных гарантий безопасности как безусловных предпосылок для завершения войны. А право на украинскую армию в Европе – это действительно крутая идея, которая показывает, что Украина готова стать ключевым игроком в новой архитектуре безопасности.

По негативу.

1. Про маркетинг я уже сказал. Не назывался он «План победы», большинство поводов для критики или политизации исчезли бы.
2. Его успех в значительной степени зависит от политической конъюнктуры и ситуации в мире. Пока определенно положительно отреагировала только Британия.

Реалистично, даже если документ и его активное продвижение на мероприятии поможет нам получить больше оружия и проклятые разрешения бить по России, то его уже как проект можно считать успешным. Но он не даст и не может дать никому конкретные сроки и условия. Ибо многосценарность никуда не делась.