Происходящее сейчас на Донбассе напоминает 2015 год - участник боев в Дебальцево/Солдат Тарас Пастух о боях за Дебальцево и сегодняшней ситуации на Донбассе

Сегодня, 18 февраля, седьмая годовщина вывода войск из Дебальцево после длительной обороны города. Бои за Дебальцевский плацдарм стали одним из самых больших столкновений на Донбассе за время войны. В эфире Апостроф Live на Апостроф TV солдат разведроты 128-й горно-пехотной бригады ВСУ Тарас Пастух, что был в районе Дебальцева в период ожесточенных боев, рассказал о своем взгляде на ход событий 2015 года.

– Как все происходило в Дебальцево?

– На самом деле история была сложная и неоднозначная, потому что с одной стороны мы все понимали, что держим достаточно важный для обороны плацдарм. Ибо дебальцевский крест, дебальцевский узел – это стратегический объект для сообщения транспорта, особенно для сообщения железнодорожного транспорта. Потому что это была единственная ветвь, позволявшая соединять Донецк и Луганск, которые были уже оккупированы.

Для оккупантов было стратегически важным получить этот узел. Поэтому вопросы и Минска, и тех атак, которые происходили в то время, были сосредоточены, прежде всего, для обеспечения транспортного сообщения. Это понимали и мы.

С одной стороны, была усталость солдат и командования, которые на тот момент были там. Я говорю о командовании 128-й бригады. Ребята были уже на грани истощения. Но с другой стороны никто в тот момент не собирался самовольно без команды покидать свои позиции.

С другой стороны, от руководства государства звучало то, что у нас достаточно сил и средств, чтобы этот плацдарм удерживать. Но откровенно говоря, там на местах мы видели свою технику, которая на процентов 60-70 была уже утрачена и она была непригодна для выполнения тех задач, которые перед нами стояли. Личный состав понес потери. И это не обязательно погибшие, но и те, кто получил ранения, а также те, кто по разным семейным обстоятельствам ушел в кратковременные отпуска на 5-7 дней.

Но хуже того тогда было то, что линия обороны, которую держала фактически наша бригада и несколько подразделений, которые были присоединены к нам - это линия более чем на 90 км. То есть количества бойцов не хватало для того, чтобы производить ротацию, дежурство, заступать на блокпосты.

– Почему все закончилось так, как закончилось?

– Я могу сказать с точки зрения человека, который там был непосредственно в те дни. Мы могли удержать этот плацдарм. Более того, за буквально месяц-два до того мы могли расширить этот плацдарм, потому что в соседней Горловке – у нас была подлинная информация – находилось не больше роты боевиков так называемых "Л/ДНР".

В то время совпали и другие наши военные операции, и бойцы "Азова", насколько мне известно, провели ряд атак, так что противник сосредоточил свои силы в противоположной стороне. Это было для нас очень хорошей возможностью увеличить нашу территорию. Однако мы услышали от Генерального штаба однозначный запрет на проведение каких-либо контрнаступательных действий.

Более того, когда мы уже после того узнали, что буквально за несколько дней до фактически оккупации Дебальцева поступила команда снять стоящий тогда в Логвиново блокпост, то на сегодняшний день складывается впечатление, что ситуация вокруг Дебальцева решалась не нашими силами обороны, а фактически политическими договоренностями, которые были в верхах нашего государства и не только.

То есть у меня складывается впечатление о том, что производились определенные действия для того, чтобы заставить нас сойти с этих позиций.

- Не слышали ли вы такого, что в Дебальцево, когда оно еще находилось под управлением Украины, уже не работали банкоматы?

- Я не могу сказать за последние 2-3 недели, потому что тогда нам уже было не до карточек и банкоматов, особенно уж когда Дебальцево покинули подразделения Национальной гвардии и все полностью осталось на нас. Но за месяц полтора-два до того, наверное, еще работали. Где-то в декабре, возможно, в ноябре. Но если говорить о январе-феврале – я уже не могу сказать. Нам в то время было уже не до карточек.

- Есть ли у вас какая информация о том, что сейчас начало происходить вдоль линии разграничения?

– Тогда я был на месте, и могу выражать собственные впечатления о происходящем. В настоящее время я являюсь потребителем той информации, которая распространяется в медиа. Что касается происходящего на передовых позициях, я могу говорить разве что с ребятами, которые там остались и продолжают служить.

Все говорят о том, что чувствуется очень серьезное напряжение, как было в октябре-ноябре, когда мы вошли непосредственно в Дебальцево. То есть, когда мы зашли была относительная тишина, а буквально через месяц мы были уже в боевом контакте на расстоянии 100-150 метров.