/https%3A%2F%2Fs3.eu-central-1.amazonaws.com%2Fmedia.my.ua%2Ffeed%2F1%2F68e96aa40095f0b189fccc97b8ceafd4.jpg)
Нашли в телефоне портрет Бандеры: история татуировщицы из Донецка, едва не попавшей в тюрьму в РФ
Интервью с украинкой, которая во время полномасштабной войны смогла поехать в оккупированный Донецк и на обратном пути застряла на 8-часовом допросе на КПП с РФ, куда ее так и не пустили.
Елена — молодая тату-мастер, которая живет в Киеве и активно участвует в мероприятиях в поддержку ВСУ. Но киевлянкой она была не всегда, потому что родилась и прожила 16 лет своей жизни в ныне оккупированном Донецке. Но в 2014 году, как и многие другие люди, стала вынужденной переселенкой.
В Донецке у Елены с семьей была квартира, но летом этого года ее удалось продать. Для этого девушка вместе с мамой в разгар полномасштабной войны поехали в оккупированный Донецк, из которого из-за эскиза татуировки с портретом Степана Бандеры Елена уже могла и не вернуться. Или еще хуже попасть в российскую тюрьму.
ТСН.ua пообщался с девушкой, которая побывала в логове врага, проехав пол Европы и саму Россию, пережила так называемую фильтрацию, которую не прошла на российском КПП и смогла вернуться обратно в Киев через оккупированные уже после 24 февраля территории перед тем прожив неделю в "ДНР".
Что связывает тебя с Донецком?
- Я родилась в Донецке, и вся моя семья жила там, пока в 2014 году туда не пришла война. Несмотря на то, что мы не собирались никуда уезжать, у мамы нашлись друзья из Броваров и они пригласили меня на две недели переждать войну. Мне только исполнилось 16 лет, я закончила 10 класс и пэотому попросила маму поехать со мной хотя бы на пару дней, потому что я никого здесь не знаю. И так мы с одной сумочкой приехали в Бровары. А потом поезда Киев – Донецк перестали курсировать и мы застряли в Киеве.
У нас в Донецке остался мой отец, бабушки и дедушка. Потом мы смогли перевезти в столицу бабушку и дедушку. А отец и его мама остались там, но они умерли через год. У нас осталась только квартира в Донецке. Туда мы приезжали раз в год, виделись с родственниками и вообще 3-4 года не планировали ее продавать, потому что это моральная дилемма. Тебя греет мысль, что у тебя хоть где-то есть дом. Когда в Киеве я закончила университет, а мама нашла работу, на которой и сейчас работает, мы приняли решение, что нужно продавать квартиру. Но мы с этим не спешили, потому что думали, что хуже не будет, но хуже всегда может быть. Долго не было покупателей и вот в середине февраля нам позвонила риэлтор и сказала, что у нас есть три потенциальных покупателя, которые согласны заплатить нормальную как для Донецка сумму. И мы запланировали поездку в марте, но 24 февраля началось широкомасштабное вторжение. Мы поняли, что попасть в Донецк мы не сможем. А потом появились новости, что с сентября без так называемых "документов" "ДНР" у людей не будет права собственности на недвижимость. Потому что в Луганске так уже есть. И мы понимаем, или ты рискуешь и все же продаешь, стрессируешь, но у тебя будут деньги, или ты просто теряешь квартиру. Мы решили ехать.
/https%3A%2F%2Fs3.eu-central-1.amazonaws.com%2Fmedia.my.ua%2Ffeed%2F1%2F88e1c0acb9de64a011ff228e255843e5.jpg)
Как вы добирались до оккупированного Донецка в разгар боевых действий, когда все КПВВ с временно неподконтрольными территориями не работают?
– Как ехать, мы нашли только один вариант. Вбили в поисковике Киев – Донецк и увидели очень много предложений перевозчиков. Все они были через Европу и Россию. Нас забрали в Киеве. Дальше граница с Польшей, где мы прошли первую границу. Затем мы ехали через Литву, Латвию. Когда мы приехали на границу с РФ, мы пересели на другой автобус. Затем мы попали на российский КПП, где мы вышли из автобуса, у нас забрали паспорта. Стюардесса автобуса сказала, что нужно давать загранпаспорта и это была наша ошибка, потому что можно было и по внутреннему. Но она сказала грубо, что нужно заграничные и, как следствие нам поставили штамп о въезде в Россию.
Мы отдали паспорт и ждали с 01:00 до 06:00 или 07:00 утра. Там не было где сесть, не было туалета, было очень холодно. Вообще не было никаких условий. Потом уже утром нас начали по 10 человек пропускать. Работницы российской таможни очень грубо общались, кричали. Когда они взяли мой загранпаспорт, они спросили, как правильно читается мое имя. Я сказала им так, как написано в паспорте – Олена. На что они ответили: "А че по-русски ничего не найдется?" Я даже не знала, что сказать. Потом, когда всех проверили мы сели в другой автобус и еще больше суток ехали по России. В общей сложности поездка заняла 3,5 суток.
От других пассажиров я узнала, что всех на границе при въезде в Россию допрашивали, кроме нас с мамой. Каждого заводили в комнату на беседу, что-то спрашивали и смотрели телефон. Я не знаю, можно ли это считать фильтрацией, но это было. Вопросы, как мне рассказали, были очень странны: "Были ли вы когда-нибудь свидетелем в суде?", "Где живет ваш отец?".
Какие люди ехали вместе с вами в Донецк?
- Нас ехало в автобусе около 50 человек с детьми и пожилыми людьми. Это были очень разные люди. Среди них и те, которые эвакуировались из Мариуполя, а теперь возвращались обратно. Также были очень странные люди, ехавшие из Киева на море в Таганрог. К ним у меня много вопросов. Были люди, выходившие в Москве. Пока мы ехали по России, я почти не выходила и ничего там не покупала, потому что не хотела и копейки там оставить. И когда мы приехали к границе РФ с так называемой "ДНР" нас почти не проверяли, только поверхностно вещи. Так мы оказались в Донецке. Там наша квартира находится в Куйбышевском районе, где на тот момент было уже опасно. Поэтому мы через мамину подругу нашли квартиру в центре города, где, как нам казалось, было безопаснее. Однако, когда мы там были, возле дома раздавались взрывы, потому что вообще "ДНРовцы" стреляют прямо со дворов, прямо из центра Донецка очень мощными какими-то установками и очень громко. Звуки прилетов от отлетов очень хорошо отличаются, особенно когда слышишь 20 залпов подряд, понимаешь, что это точно отлет.
Какая ситуация в Донецке? Изменилась ли там жизнь после 24 февраля? Как там живут люди?
- В Донецке все очень спешат. Мы ездили только на такси. Таксисты гоняют как бешенные и происходит очень многое из-за этого ДТП. Люди не гуляют, дети не гуляют. Мужчин на улице нет, в основном пожилые люди. Воды нет вообще никакой. Люди ее покупают или набирают в подвалах. Когда ливни, люди под дождем купаются, набирают воду. Или покупают по 6 литров за 100 рублей. Гривны снова тоже начали ходить в городе, их принимают в магазинах. Продуктов в Донецке очень много, есть русские, белорусские и даже украинские. Очень высокие цены, а качество плохое, особенно российских продуктов. На улицах очень много военных и техники из "Z". Город очень запущен, все заросло, здания рассыпаются.
/https%3A%2F%2Fs3.eu-central-1.amazonaws.com%2Fmedia.my.ua%2Ffeed%2F1%2F05b4856bf078a02790e00de2bb412064.jpg)
После 2014 года еще года 3-4 мне приятно было возвращаться в город, несмотря на то, что, конечно, это была уже не то, но там была какая-то жизнь. Мне было там тепло, потому что там дом, там были мои друзья. Но с каждым годом там становится все ужаснее, все больше бюрократии. И когда в прошлом году мы поехали готовить квартиру к продаже, у меня там просто произошла депрессия и я хотела поскорее вернуться в Киев. К Донецку у меня уже не было такого влечения. Мы только в 2013 году сделали ремонт в моей комнате и я всего полгода там пожила. Было очень обидно понимать, что у нас все забрали. Мои родители всю жизнь работали, чтобы получить квартиру, сделать этот ремонт, оставить ее мне. Но так не произошло, однако я не чувствую грусти по этому поводу. Единственное, что я чувствую, это то, что у меня нет дома. Мы продали квартиру и через три дня на наш этаж прилетело.
Как вы уезжали из Донецка? Сколько стоит проезд?
– Нас забрали в Донецке. Снова ехало 50 человек. Билет стоит в одну сторону 250 евро на одного человека. Нас предупредили почистить телефоны, если там есть что-то провокационное. Я удалила Instagram, почистила галерею и частично почистила Telegram за последний месяц. Я думала, что этого будет достаточно, а если я удалю все, то это вызовет вопросы и будет подозрительно. И когда мы подъехали к границе с РФ на КПП Матвеев Курган и начали проходить контроль, мою маму пропустили, а меня спросили, есть ли у меня паспорт "ДНР". Я ответила, что нет. Тогда они спросили, собираюсь ли я его делать, я снова им сказала нет. Мне говорят: "Проходите. С вами побеседуют".
Я ждала эту беседу 2 часа. Автобус меня ждал три часа и потом высадил мою маму и уехал без нас. Со мной в ожидании так называемой "беседы" еще сидели только мужчины из Мариуполя. Когда "беседа" началась, меня начали спрашивать, кто я. Я сказала, что журналистка по образованию но работаю тату мастером. Они спрашивали, бью ли я нацистские татуировки и имела ли какие-то контакты с СБУ, "нацистами" и батальоном "Азов". Позже у меня взяли мой телефон. И в какой-то момент мне показывают фото, и я понимаю, что оно не из галереи, а из переписки. Дальше мне начинают показывать фото татуировок и спрашивать, что они означают. Потом у меня находят афишу благотворительного мероприятия, которое мы уже полгода проводим в Киеве, где мы делаем татуировку за донат на ВСУ. Конечно, они начали гуглить информацию об этом благотворительном мероприятии, а об "Acupuncture", так он называется, писали СМИ, в том числе и западные — The Guardian, CNN, например. Увидели, что там мои фото. И сказали еще раз: "Подумайте еще раз, были ли у вас контакты с СБУ, националистами и бандеровцами?".
Мой допрос длился 8 часов, потому что они начали читать все мои переписки с 24 февраля. А я там писала, чтобы все россияне сдохли, что они дол***бы. Когда я была в укрытии, рисовала эскизы для тату, и среди них портрет Бандеры, который я сбросила в переписке другу. Так вот они нашли это и спросили у меня, кто это. Я говорю; "Степан Бандера". А они у меня спрашивают, герой ли он для меня. Я говорю, что это просто мэм. Но они все равно сделали себе заметку, что я "бандеровка".
Все, что они видели в телефоне, они фотографировали и потом вносили в мое личное дело. Меня тоже спросили, откуда у меня столько злобы. И заметили, что если я возьму их телефон, я там не найду ничего злобного об украинцах. Здесь я поняла, что уже достаточно себя зарыла и ответила: "Зачем мне смотреть ваши сообщения, если я вижу ваши ракеты в своем городе". Они назвали меня жертвой пропаганды и, что именно так работает информационная война. И что это не война, а "специальная военная операция", что мирные люди не должны вмешиваться. Очень много задавили личных вопросов.
Потом достали мой ТикТок, где у меня есть видео, на котором я показываю свои татуировки – на одной руке Киев, на другой Донецк, где я говорю, что Донецк был оккупирован в 2014 году. Они спрашивают: "Кем был оккупирован"? Разве вы видели хоть одного россиянина в Донецке? Я говорю, что видела. Они мне: "Вы лжете. Там не было россиян и даже сейчас их там нет".
/https%3A%2F%2Fs3.eu-central-1.amazonaws.com%2Fmedia.my.ua%2Ffeed%2F1%2F2efe49a6277d0bc7f220f1b4301dc22e.jpg)
Хорошо, что я удалила Instagram, потому что в РФ есть статья за дискредитацию российских военных в публичном пространстве. Если бы они увидели там что-то о России и их военных, то они пригласили бы следователя из следственного комитета. И когда мне сказала, что СК они приглашать не будут, мне стало немного спокойнее. Потому что я очень боялась оказаться в российской тюрьме.
После допроса меня отправили в коридор ждать. Ждала я еще часа 4. Пока я ждала мое дело, которое они печатали во время допроса, передали начальнику КПП, а дальше в ФСБ. И вот я ждала пока они примут решение по мне и слышала, как они говорили, что я не заслуживаю проехать, меня вообще надо посадить. И я поняла, что ничего хорошего меня не ждет. Потом ко мне пришел мужчина в форме, похожей на полицейскую. Он дал лист бумаги и сказал писать заявление, что я добровольно отказываюсь пересекать границу с Россией. Я поняла, что в Киев я не вернусь, а в Донецке мне некуда возвращаться, квартиру мы уже продали.
И я пыталась как-то спросить, что мне делать дальше. Мне просто ответили, что с такими настроениями, как у меня, в Россию меня не пустят никогда. Даже с другого КПП. Они позвали мою маму, которая все время ждала. У меня произошла истерика, я была голодная, уставшая. Маме сказали, что она может ехать, а я нет. Когда я была на допросе, российскому пограничнику принесли стопку украинских паспортов, на что он поинтересовался, что это, а ему ответили: "А сегодня такой план, 50 человек". То есть, я просто попала под план у 50 украинцев. У них был такой план и они его сделали.
Так мы снова оказались в Донецке. Я была в шоке, я не знала, что мне делать. Я даже начала планировать жизнь в "ДНР".
Как ты все-таки смогла вернуться в Киев? Каким был путь?
- По возвращению в Донецк я сделала пост в Instagram, что со мной произошло и это получило большую огласку. Мне люди сбросили кучу волонтерских организаций и так я узнала, что можно выехать через новоокупированные территории в Запорожье. Быстро нашелся перевозчик. В этот раз я удалила уже все, все переписки. Мы выехали из Донецка, дальше заехали в Волноваху. Там я сильно расплакалась, потому что никогда такого не видела. Я знала там все и оно все было разрушено, сожжено, разбомблено. Единственное, что там осталось – это памятник танку, который оккупанты покрасили и повесили на него флаг РФ. Дальше мы ехали через Мангуш, это возле Мариуполя. Мы не проезжали Мариуполь, я этого очень боялась, мне Волновахи хватило. На оккупированных территориях в автобус подсаживали люди и они были все "русофобами", ненавидели Россию. По дороге через каждые 100 метров висели плакаты "Россия здесь навсегда", хотя россиян я там мало видела. В основном там были люди кавказской внешности.
/https%3A%2F%2Fs3.eu-central-1.amazonaws.com%2Fmedia.my.ua%2Ffeed%2F1%2F4e1295ef313ab528ae405c4e897eefb3.png)
И потом мы приехали на последний на оккупированных территориях Запорожской области российский блокпост "Васильевка", где умирают люди. И я думала, что тоже там умру. Было 36 градусов жары, без конца и края колонна машин и автобусов, сесть негде, туалетов тоже нет, на обочине стоят палатки, где живут люди. Мы простояли там 7 часов под солнцем. Мне стало плохо, у меня поднялась температура. Плохо там реально становилось многим, особенно пожилым людям и детям. Через 7 часов нас начали пропускать. Мы выставили свои вещи на улицу. Подошли военные, посмотрели вещи и документы, пропустили. Я думаю, нам повезло. Потому что говорили, что мужчин раздевали, у людей смотрели все вещи. Но если на автобусе, то такого не было.
Когда я увидела украинский блокпост и наших военных, мне так тепло стало на душе, я плакала. В Запорожье мы приехали в волонтерский центр, где полиция записала наши данные, а волонтеры дали нам талоны на еду и приют на три дня. Нас отвезли в детский сад, где я поспала, смогла принять душ. К нам осторожно относились. Я была в шоке. В 2014 году такого не было. Из Запорожья я уехала в Киев, а моя мама, которая все время ждала от меня известия в Донецке, уехала оттуда через Россию, как мы и въезжали.
Что я могу сказать, делая вывод? Россия – это такое болото. Пока я ехала в Донецк по их территории, даже в окно не хотела смотреть. Там просто заросли, странные названия населенных пунктов: Сосунково, Злое, Грязи. Все убого, заброшено. Я горжусь тем, что мне запретили въезд в Россию. А в Донецк я не вернусь, пока там не будет украинского флага.

