Пять ответов Минюста о реформе исполнительного производства и роли лоббистов

В ближайшие дни Верховная Рада будет рассматривать во втором чтении законопроект №9363, касающийся цифровизации исполнительного производства. Законопроект был разработан Министерством юстиции, имеющим четкое видение ситуации в этой сфере. Документ может казаться дискуссионным, ведь касается сферы, действительно нуждающейся в дальнейших реформах. Но в этом случае все довольно просто объяснить. Частные исполнители уже давно добиваются, чтобы парламент уравнял их в правах с государственными. И действительно это — правильное европейское направление развития сферы, которая до сих пор находится в тени.

В недавно опубликованной статье заместителя главы Ассоциации частных исполнителей Андрея Авторгова затронуто много проблемных вопросов, а также прямо упоминается позиция Министерства юстиции, которое, по мнению автора, «вместо системной реформы» якобы пытается принять суррогат, чтобы выполнить План Ukraine Facility и удовлетворить европейцев. Вместе с тем, по словам Авторгова, в парламенте уже пять лет как зарегистрирован законопроект №5660 «О принудительном исполнении решений», уравнивающий в правах государственных и частных исполнителей. Таким образом, автор выступает не за точечные изменения, а за системный подход, который, по его убеждению, реализован именно в законопроекте №5660.

Почему это не совсем так, давайте разбираться.

Почему Минюст не поддерживает системный законопроект №5660?

Во-первых, законопроект в действующей редакции не поддерживало и не поддерживает Министерство юстиции, поскольку он не оставляет механизмов контроля над деятельностью частных исполнителей. Вместе с тем он дает им чрезмерные полномочия. Благодаря активному лоббированию, частные исполнители добивались изменений, которые фактически позволили бы им действовать бесконтрольно и избегать ответственности за возможные злоупотребления. Мы не соглашались с положениями о дисциплинарной ответственности, а также с нормами о сводных исполнительных производствах, которые создают риски злоупотреблений.

Во-вторых, сам законопроект уже устарел. Законодательное поле существенно изменилось за те пять лет, пока документ «висел» в парламенте. Адаптировать его к новым нормативным актам нецелесообразно — проще разработать новый текст. Законопроект не отвечает современным технологическим требованиям и не учитывает позиции Министерства юстиции как органа, формирующего политику в сфере принудительного исполнения решений.

В чем риск отсутствия государственного контроля?

Если государственный исполнитель совершает нарушение — ошибочное или коррупционное, его действия могут быть отменены начальником городской или областной исполнительной службы или Департаментом исполнительной службы Минюста. В случае с частным исполнителем, который никому не подчиняется, отменить незаконное действие может только суд. А это — годы.

Я далек от мысли, что частные исполнители не причастны к коррупции. Они причастны, об этом свидетельствуют и уголовные дела, и публикации в СМИ, и многочисленные инсайды о системах откатов, взаимозачетов и т.п. Например, по сообщениям СМИ, несколько лет назад на взятке была задержана частный исполнитель Екатерина Шмидт.

Отдельно сегодня еще существует дисциплинарная комиссия, которая теоретически имеет право привлечь частного исполнителя к ответственности. Но предложенным законопроектом №5660 ее роль как регулятора фактически нивелирована. Напомню: в Минюсте в этой комиссии и без того меньшинство: четыре представителя министерства, четыре частных исполнителя и один судья. Поэтому даже в действующей конфигурации Минюст уже слишком ограничен в своих действиях. Но по крайней мере мы можем инициировать дисциплинарное производство: объявить выговор, остановить действие свидетельства или аннулировать его.

Если законопроект № 5660 будет принят, мы фактически потеряем и этот инструмент — не сможем ни отменить незаконные действия, ни привлечь частного исполнителя к ответственности.

Почему частному исполнителю нельзя предоставлять право взимать долги с государственных предприятий?

Если частные исполнители получат право взимать долги с государственных предприятий и компаний, вырастет риск масштабных злоупотреблений. Представим ситуацию: есть решение суда, например, в отношении облэнерго. Частный исполнитель, накладывая арест на счета, просто «забывает» указать ограничение: «в рамках определенной суммы». И арестовывает все счета предприятия. Как результат — облэнерго или теплосеть останавливает работу. Это парализует критически важную инфраструктуру.

Скажите, пожалуйста, должно ли Министерство юстиции иметь механизм отмены такого незаконного решения? Или возможность привлечь исполнителя к ответственности, даже если это была банальная техническая ошибка? Поэтому мы должны искать баланс между широкими полномочиями частных исполнителей и способностью Минюста как регулятора защитить граждан, юридических лиц и уязвимые сферы — оборонную, энергетическую, производственную — от злоупотреблений или даже случайных ошибок исполнителей.

Как это работает за границей? В некоторых странах действует смешанная система, в некоторых — только частные исполнители. Есть государства с полностью государственной исполнительной системой. То есть универсальной европейской модели не существует, количественно эти подходы приблизительно одинаковы.

У нашей страны свой уникальный путь, который она сейчас проходит в чрезвычайно сложных условиях войны. Если частный исполнитель решит заблокировать условный «Південмаш», у государства должен быть механизм оперативного реагирования — отмена его незаконных действий. Без этого мы потеряем контроль над критически важными активами.

Почему Украина еще не готова к полному уравниванию в правах

Даже в военное время, после внедрения автоматизации процессов согласно законопроекту №9363, мы готовые частично передавать полномочия и частично уравнять в правах частных и государственных исполнителей. Но постепенно, осторожно, с учетом ошибок и рисков.

К полному уравниванию, по моему мнению, мы пока не готовы — даже в мирное время. Но движение в этом направлении необходимо. Но перед этим должны быть выполнены два ключевых условия: автоматизация процессов и самоочищение системы исполнительного производства.

Что означает автоматизация процессов? На сегодняшний день у меня есть десятки жалоб, в которых идет речь о том, что частные исполнители арестовали имущество людей, долги были погашены, но аресты так и не сняты. Люди месяцами не могут вернуть себе доступ к своему имуществу, хотя долги уплачены полностью.

Почему так происходит? Потому что исполнителя нет на месте. Он не отвечает на звонки, не реагирует на официальные письма. В результате люди вынуждены обращаться с жалобами в Минюст. Нашей дисциплинарной комиссией мы рассматриваем эти случаи и привлекаем частных исполнителей к ответственности за бездеятельность. Это ненормальная ситуация.

Принятие законопроекта №9363 позволит автоматизировать процедуру снятия арестов со счетов и имущества. По замыслу авторов, после поступления средств на счет Государственной исполнительной службы арест должен сниматься автоматически. И только после этого мы сможем сделать первые шаги к постепенному расширению полномочий частных исполнителей и уравниванию их в правах с государственными. Но для этого я должен быть уверен: аресты будут сниматься автоматически, независимо от того, ответил ли исполнитель на звонок и захотел ли что-либо сделать. Именно такая синергия — между автоматизацией и ответственностью — нужна.

Параллельно с этим сообщество частных исполнителей должно очиститься от «черных» и «серых» игроков. И это уже происходит. Постепенно, но системно. И автоматизация как раз помогает устранить риски злоупотреблений.

Мой визави из частного сектора спрашивает: а будут ли сниматься все отягощения сразу? И приводит пример: если у должника десять автомобилей, а для исполнения решения достаточно одного, то должны ли арестовывать все? Я считаю, что да. Потому что если ты должник — погаси долг, и все аресты будет автоматически сняты. Это стимулирует должников. У нас довольно снисходительное к ним законодательство.

Но все забывают о взыскателях, которые годами не могут вернуть законные средства. Позиция Минюста четкая: согласно нашим обязательствам перед ЕС мы взяли курс на повышение эффективности исполнения судебных решений. Сейчас действуют 22 отраслевых моратория, запрещающих принудительное взыскание с предприятий, которые находятся в процессе приватизации или являются стратегически важными: энергетика, оборонка, добывающая промышленность. У нас абсолютно должникоцентричное законодательство. Но если ты должник, то не имеешь права заключать какие-либо соглашения. И это правильно. Это мотивирует человека скорее прийти и самостоятельно погасить долг.

В чем коварство законопроекта №9363

К сожалению, законопроект №9363, призванный технически усовершенствовать процедуры исполнительного производства, оказался заложником лоббистских интересов. Частные исполнители фактически разделились на две группы — «киевские» и «региональные». Суть конфликта — в деньгах.

Сегодня частные исполнители, работающие в Киеве, могут исполнять решения по всей территории Украины. Их коллеги из других регионов — нет. Законопроект предусматривает норму, уравнивающую их в правах, ограничив полномочия «киевских» исполнителей только территорией их юрисдикции. Это вызвало сопротивление со стороны киевских исполнителей, имеющих доступ к рынку всей страны. В результате в технократический документ, который должен был облегчить жизнь должникам, была добавлена политизированная поправка, кардинально изменившая тональность всего законопроекта.

Суть же документа состоит в автоматизации снятия арестов с имущества и счетов должников. На сегодняшний день, даже если долг уплачен, человек остается в Реестре должников до момента, пока государственный или частный исполнитель не нажмет соответствующую кнопку. Это создает коррупционные риски: исполнитель может отсутствовать, игнорировать обращение или требовать неформального вознаграждения за исполнение своих обязанностей. Ситуация усложняется, если должник физически находится в другом городе, чем зарегистрированный исполнитель.

Законопроект устраняет эту проблему, позволяя автоматическое исключение из Реестра должников и автоматическое снятие отягощений сразу после погашения задолженности. То есть, если долг уплачен, аресты и ограничения исчезают без вмешательства исполнителя. Это — шаг к упрощению, уменьшению бюрократии и коррупции.

В то же время поправка о территориальности, инициированная одним из депутатов, превратила технический законопроект в площадку для политической борьбы. После ее изъятия часть депутатов, связанных с частными исполнителями, отказалась голосовать за закон в целом. Из-за этого принятие документа было заблокировано.

Таким образом, ценная инициатива по автоматизации процессов оказалась под угрозой из-за посторонних поправок, связанных с распределением финансовых потоков между отдельными группами исполнителей.