Обвал рынка, отрицательная стоимость, цены на топливо, нефтяные войны, пандемия COVID–19 – чем все это обернется для Крыма?.
Тут следует сразу пояснить, что отрицательная стоимость, о которой так часто слышно, – это не цена нефти, а стоимость контрактов, то есть – фьючерсов на поставку нефти.
«Вот сегодня должна была быть поставка в конкретную точку Х, но в этой конкретной точке Х больше нет места для нефти, соответственно, осуществить эту поставку просто физически невозможно.
Получается, что люди которые ставили на этот контракт, чтобы сделать эту поставку, не могут выполнить обязательства.
В таком случае они вынуждены какое-то время где-то хранить эту нефть, физический объем.
То есть где-то хранить и только потом поставлять ее в точку Х», – поясняет инвестиционный банкир, эксперт инвестиционной компании Dragon Capital Сергей Фурса.
Крах фьючерсного контракта 20 апреля стал первым в цепной реакции обвала цен во всей отрасли.
К примеру, цена на нефть марки Brent упала до 16 долларов за баррель (1 баррель – почти 159 литров), такого не было с 1999 года.
А причин несколько: нефтяные войны и коронавирус.
Ситуация такова, что нефти больше, чем спрос на нее, нефтяные хранилища переполнены.
«Половина мирового спроса уже выпала на апрель, посмотрим что будет с маем.
Сокращение на 10 миллионов ОПЕК+ (международное соглашение о сокращении добычи нефти – КР), а надо 50 миллионов, – это бесполезно», – говорит эксперт Фонда национальной энергетической безопасности Станислав Митрахович.
Нефтедобывающие страны, среди которых и Россия, договорились сократить добычу на 10 процентов.
Для России эта ситуация крайне сложная, так как хранилищ – нет, а консервирование скважин почти равноценно их закрытию.
«Когда предлагали в Среднем Поволжье создать базу резервного хранения нефти, то аргумент против был очень весомый – у нас полным полно нефти в земле, если нам потребуется – мы оттуда ее возьмем, пусть импортеры создают такую базу.
Никто не мог себе даже в страшном сне представить, что России потребуется гибкость в манипулировании объемами нефти как участнику каких-то международных усилий по стабилизации рынка.
Таких формул тогда не слышали и не могли слышать», – отмечает партнер информационно-консалтинговой компании Rus.
Energy Михаил Крутихин.
«Больше чем на два месяца этих запасов не хватит», – оценивает президент Ассоциации финансовых рынков Сергей Романчук.
«По тем данным, которые у нас есть, где-то порядка месяца осталось.
Потом в этих хранилищах место закончится», – добавляет эксперт Фонда национальной энергетической безопасности Станислав Митрахович.
Но что делать, если девать нефть некуда, а в ближайшее время спрос на сырье не вырастет?.
«Придется все равно сокращать добычу.
А сокращать добычу – это оставлять без работы не только часть персонала нефтяных компаний, это – оставлять без работы сервисные компании, транспортные и еще много-много других.
Сотни тысяч людей останутся без средств существования», – отвечает партнер информационно-консалтинговой компании Rus.
Energy Михаил Крутихин.
Бюджетообразующий ресурс.
Нефтегазовые поступления – это 40 процентов федерального бюджета России.
При формировании главного финансового документа страны на 2020 год, была заложена цена 42 доллара и 40 центов за баррель.
Но российская нефть марки Urals сейчас стоит около 8 долларов.
Если отрасль недополучает, значит и бюджет уходит в минус.
«Что делать? Во-первых, если в стране есть плавающий валютный курс, как правило, нефтеэкспортирующая страна отвечает на уменьшение стоимости своего экспортного товара девальвацией национальной валюты.
Соответственно, происходит ослабление курса рубля по отношению к доллару», – указывает эксперт Фонда национальной энергетической безопасности Станислав Митрахович.
В России есть своеобразная подушка безопасности – «Фонд национального благосостояния», в нем накоплено 165 миллиардов долларов.
Эксперты подсчитали, что этих денег хватит минимум на два года.
«Сейчас центральный банк продает в текущем режиме при таких низких ценах на нефть около 6–7 миллиардов долларов в месяц.
Если это 6 миллиардов, то умножим на 12, равно 72 миллиарда.
А резервный фонд в два раза больше», – подсчитывает президент Ассоциации финансовых рынков Сергей Романчук.
«Министерство финансов признало, что оно в течении года собирается 45 процентов этого фонда израсходовать, так запаса больше чем на два года не хватит.
Из этого становится понятно в каком состоянии российская экономика..
Возможно ей придется залезать в золотовалютные резервы, а там, по мудрому руководству российских чиновников, вместо долларов много юаней накопилось которые сами теряют в цене», – напоминает партнер информационно-консалтинговой компании Rus.
Energy Михаил Крутихин.
«Фонд благосостояния не будет использован на социальные какие-то выплаты.
Я подозреваю, что большая часть пойдет на поддержку нефтедобывающих компаний и фактически уже так оно и есть», – говорит исполняющий обязанности исполнительного директора Центра глобалистики «Стратегия ХХI» Виталий Мартынюк.