49-я «Молодость»: Кинофестиваль во время пандемии

Украинский флаг, оккупированный Луганск и учительница Нина.

Если произошедший в 2018-м году перенос «Молодости», более 45 лет проходившей в конце октября, на последнюю неделю мая стал следствием волюнтаризма новых членов руководства фестиваля, приведшего к резкому падению посещаемости, нынешние, августовские сроки предстают свидетельством профессионального энтузиазма, преданности организаторов своему делу, их стремления не дать распасться связи времён в столь трудные для украинской культуры дни.

Стоит заметить, что проведение фестиваля в офлайн-режиме предстаёт важным примером жизнеспособности отечественной киноиндустрии, для которой нелёгкие времена наступили ещё до введения карантина – от весьма сомнительных перемен в руководстве Держкино до закрытия усилиями киевских властей столичных артхаусных кинотеатров.

Напомним, что последней жертвой муниципалитета, погубившего легендарные «Кинопанораму» и «Украину», стал «Киев», бессменный фестивальный центр «Молодости» с 2007-го года.

Основной площадкой 49 Международного кинофестиваля «Молодость» стал единственный уцелевший артхаусный кинотеатр, «Жовтень», часть программ проходит в Доме кино и на специально оборудованном оупенэйре неподалёку от Арки дружбы народов.

Достойно упоминания, что сеть «Синема-Сити», под эгидой мэрии занявшая – чтобы не сказать захватившая – «Киев» (и так и не возобновившая его работу) и объявлявшая себя оплотом фестивального кино, не предоставила «Молодости» ни одного зала.

В этой зыбкой, полной опасений атмосфере особенное значение приобретает способность фестиваля выступить платформой для демонстрации украинского кино.

Очевидно, именно поэтому организаторы выбрали в качестве фильма-открытия (во второй раз после «Райских птиц» Романа Балаяна, с которой началась «Молодость» в 2008-м) новую украинскую картину, «Забытых» Дарьи Онищенко.

Особую уместность выбору этой ленты, показанной в канун Дня государственного флага, придаёт то обстоятельство, что завязкой сюжета в ней выступает вывешивание сине-желтого полотнища над школьным зданием – поступок, потребовавший немалого мужества и при этом свидетельствующий о столь же немалом легкомыслии, поскольку действие разворачивается в Луганске.

Опричники ЛНР быстро хватают диверсанта, совершившего «акт подрыва государственности» – старшеклассника-сироту Андрея, чей отец, известный проукраинской позицией, сгинул в подвалах боевиков.

Кажется, столь же трагическая участь неизбежно ожидает и юного повстанца, однако он находит защитника в лице учительницы Нины, с отчаянным мужеством Доброго Пастыря стремящейся вырвать заблудившуюся овечку из пасти волков.

«Забытые» стали второй после «Донбасса» значительной картиной, действие которой разворачивается на территории ОРДЛО.

В отличие от фильма Сергея Лозницы, облачившиеся в военную форму уголовники, журналисты, фабрикующие новости для сепаратистских телеканалов, непринуждённо бесстыдные чиновники «народной республики» пребывают здесь на периферии сюжета.

На первом же плане оказываются герои, далёкие от симпатий к сепаратистам и российским оккупантам – собственно Нина, прежде преподававшая украинский и теперь вынужденная проходить курсы переквалификации на учительницу русского, её супруг Юрий, промышляющий контрабандой, и Андрей, за инфантильным демаршем которого стоит нечто куда более серьёзное.

Авторы довольно выразительно показывают смехотворную и жуткую действительность марионеточного «государства» с его претензиями на защиту традиционных ценностей, воспроизведением практик времён культа личности и уголовным беспределом – действительность, в которой вынуждены существовать жители Донбасса.

Но подлинный драматизм повествованию придаёт крепнущее по мере развития действия впечатление, что пребывающие в условиях оккупации граждане Украины оставлены, забыты и своим государством, и своими соотечественниками, готовыми отмахнуться от них как от одурманенных российской пропагандой злобных невежд, пособников захватчиков и террористов.

Каждый из персонажей ленты мог бы повторить слова героини нашумевшего документального фильма «Земля голубая, будто апельсин» Ирины Цилык (эта впервые представленная нашему зрителю в рамках фестиваля Docudays UA работа, где она одержала победу в международном и национальном конкурсах, была выбрана в качестве фильма-закрытия «Молодости»), матери семейства, принявшей решение остаться с детьми в городе, ставшем полем боя между сепаратистами и ВСУ: «Если бы мы бежали – кому бы мы оказались нужны?» Как можно заключить из сюжета «Забытых» – и как слишком хорошо известно украинцам, ставшим беженцами в собственном отечестве, – по нашу сторону блокпостов уроженцы Донбасса обречены носить клеймо украинофобов и предателей.

К числу достоинств «Забытых» стоит отнести и языковую составляющую.

Если дебютный фильм Онищенко «Истальгия», участвовавший в конкурсе «Молодости» в 2012-м году, стал одним из первых огорчительных примеров топорного дубляжа с выхолощенным, искусственно правильным, лишённым живых лексических особенностей украинским, то её новый фильм отличает стремление (чья должная реализация невозможна в силу законодательных ограничений) воспроизвести языковую реальность, сосуществование украинского и русского, сплошь и рядом оказывающихся заложниками социально-политических авантюр.

Получившие достаточно высокую оценку фестивальной аудитории, «Забытые» выходят во всеукраинский прокат 3-го сентября.

Выразим надежду, что найдёт свой путь к широкому зрителю ещё один фильм, посвящённый трагическим событиям на юго-востоке – документальная лента Корнея Грицюка «Киев-Война», показанная в программе «Украинские премьеры».

Картина, чьё действие разворачивается в вагонах состава «Киев-Константиновка», ставшего главным транспортным связующим звеном украинской столицы и страдающего от боевых действий региона, предстаёт отчаянным, подчас несколько сумбурным и неизменно пронзительным потоком свидетельств и суждений.

Эта многоголосица создаёт выразительный, болезненно узнаваемый образ идеологических борений, социальных проблем, героизма, тупости, самоотверженности и способности к прощению.

Александр Гусев.