По следам заявления Ирины Верещук: Не только учитель, но и слесарь может считаться коллаборационистом

Вице-премьер и министр по реинтеграции Ирина Верещук призвала родителей на оккупированных территориях не вести детей в школы с началом учебного сезона: «То, куда в сентябре пойдут учиться дети, может буквально определить судьбу: и детей, и родителей…» - написала член правительства. Обращаясь к учителям, даже припугнула: «Если будете работать на оккупантов, юридической ответственности, возможно, вы избежите. Но ваша карьера педагога на этом будет завершена».

Единственный рецепт, который дала Верещук, – это переезжать из оккупированных городов и сел на подконтрольные украинским властям территории. Мы задались вопросом: можно ли считать всех оставшихся коллаборантами.

«Дождитесь нас. Живыми»

Под постом Ирины Верещук в «Фейсбук» больше 700 комментариев. Те, кто в оккупации, пишут, что переезд невозможен. «Зеленых коридоров» из Бердянска и Херсона нет и никогда не было – эти города оказались захвачены в первые дни войны. Общественного транспорта на выезд нет, автомобиля тоже и денег на частного перевозчика не наскрести.

Те, кто смог вырваться, обвиняют оставшихся в бездействии, не желании преодолевать трудности и тайной симпатии к россиянам. Сейчас все, кто остался в оккупации и не готов тихо умирать от голода, рискуют прослыть коллаборантами если не юридически, то морально.

Учителя на особом положении – им приходится бросать не только дом, но и снимать с себя ответственность за детей, которым хотят навязать российские программы.

Глава благотворительного фонда «Свои» известный волонтер Леся Литвинова вспомнила о писателе и педагоге Януше Корчаке, который в годы Второй мировой мог спастись, но остался со своими детьми в Варшавском гетто и погиб вместе с ними в газовой камере.

- Наверное, если бы в то время в Варшаве была условная госпожа Верещук, а Корчаку каким-то образом удалось бы спастись, ему бы после войны не дали больше работать с детьми. За отказ уехать из оккупации. И особенно - за известную фразу «Я готов встретиться с самим дьяволом, чтобы спасти детей», - пишет Леся Литвинова.

Она считает, что главная задача тех, кто остался на временно занятых врагом территориях, – это выжить.

- Дождитесь нас, пожалуйста. Живыми. Не оставляйте детей, даже если придется учить их по кацапским учебникам. Помогите им остаться людьми, - обращается Литвинова к педагогам.

Под ее постом около 450 комментариев. В том числе и такой: «Дети, которых учили в Донецке 8 лет, пишут письма «дэнээровскому» солдату и желают убить больше украинцев».

Тут нет общего рецепта

- Очень тяжело что-то говорить, если ты не находишься в той ситуации, в которой находятся эти учителя. И очень легко быть героем, диванным стратегом, когда ты на подконтрольной территории. Хотя очевидно, что в любой ситуации нужно пытаться сохранить не только жизнь, но и человеческое достоинство, - говорит шеф-редактор портала «Образовательная политика» Виктор Громовой.

Эксперт приводит в пример школу в Сартане – поселке городского типа в Донецкой области.

- Фото прошлого года в День флага - все под украинскими флагами, в вышиванках. Фото этого года 9 мая - учителя бодро машут российскими флажками. Это возмущает и шокирует. Но, во-первых, всегда находятся люди, котором безразлично, какой власти служить. И во-вторых, также всегда есть такие, которые оказывают пускай скрытое, но сопротивление агрессору, - продолжает наш собеседник. - Мы не знаем всех ситуаций и не можем уверенно сказать, как поведет себя каждый из нас, оказавшись под дулом автомата.

Виктор Громовой также отмечает, что не все педагоги на оккупированных территориях в равном положении. Допустим, учитель физики. Закон Ома – он и в российских учебниках закон Ома.

- Если педагог не будет параллельно с физикой или математикой проводить агитацию в пользу россиян, он просто выполнит свою работу. Но я не могу представить, как учитель истории, который вчера преподавал детям путь развития государства Украина, станет рассказывать им о «роли и величии русского мира». Тут нет общего рецепта. И я против универсального видения его из министерского кабинета, - считает эксперт.

По его мнению, слова Верещук о том, что на подконтрольных территориях найдут работу для всех выехавших учителей, должно быть подкреплено делом. И должна развиваться система дистанционного обучения с оккупированных территорий для семей, которые желают продолжать учиться по украинской программе.

- Такое обучение проходит и сейчас, но периодически возникают проблемы с оплатой труда эвакуировавшихся учителей. Например, учительница гимназии из оккупированной Каховки преподает дистанционно из Хмельницкой области. В Каховке сменилась администрация, ее там увольняют - и?.. Прежде всего нужно отработать такие технические моменты. Это несложно, - заключает Виктор Громовой.

Кого считать коллаборантом

- Чтобы реализовать то, о чем говорит Ирина Верещук, нужна социально-экономическая база. Нужно выделить жилье, нужна хотя бы временная работа, чтобы люди знали, куда они выезжают и на что будут жить. Пока существует социально-экономическая угроза, люди будут оставаться в своих домах. И будут возникать противоречия, - отмечает директор Института стратегических исследований и безопасности адвокат Павел Лисянский.

Юрист обращает внимание, что сейчас оккупанты перерегистрируют по своим правилам все государственные и коммунальные предприятия.

- По международному законодательству, за оккупированную территорию несет ответственность оккупант. И за транспорт, и за образование, и за медицину. А по закону о коллаборации, который был принят Радой в марте этого года, все, кто работают на оккупационную администрацию, формально считаются коллаборантами, - поясняет адвокат.

То есть не то что учитель или доктор, но даже слесарь, который чинит трубы в административном здании, может считаться пособником врага.

- Конечно, это не означает, что врача коммунальной клиники, когда он окажется на контролируемой территории, будут привлекать к уголовной ответственности. Даже если ему предъявят подозрение, то я как адвокат докажу, что тут нет состава преступления, - утверждает Павел Лисянский.

Могут ли быть обвинены в коллаборации пенсионеры и инвалиды, до которых не доходят украинские деньги и которые вынуждены оформлять отношения с оккупантами для получения от них пособия, юрист затруднился сказать.

- Не было еще ни одного уголовного дела по факту получения российской помощи. Но могу сказать, что коллаборантами точно не будут считаться люди, которые работают на частного предпринимателя. Они не обязаны знать, с кем он оформил отношения, - заключил эксперт.

Индивидуальный подход

Закон законом, но не менее важна моральная сторона вопроса.

- Коллаборантами нужно считать людей, которые давали присягу Украине, а сейчас согласились работать на оккупационную власть. Это полицейские, госслужащие, - считает журналист Сергей Гармаш, который представляет интересы Донбасса в ТГК. – Не могут быть изменниками сотрудники коммунальной сферы, потому что они обеспечивают жизнедеятельность города, спасатели, потому что они отвечают за безопасность.

Что касается учителей, вокруг которых разгорелся спор, с моральной точки зрения, считает Сергей Гармаш, им придется делать выбор.

- Или врать и калечить детей, или отказываться работать по указке врага. Выбор тяжелый, нужна работа. Но давайте посмотрим с другого ракурса. Мы работаем ради денег. Деньги можно просто украсть. Но мы этого не делаем, потому что есть моральные рамки, - рассуждает Гармаш.

В то же время Сергей Гармаш уверен, что повально грозить учителям «завершением карьеры» нельзя:

- Мы знаем, что во Вторую мировую в оккупации работали школы, театры, предприятия. Даже Сталин не сажал всех и не увольнял. Когда вернулась советская власть, решения, кого увольнять, дали на откуп педагогическим коллективам. И те судили, как вел себя тот или другой педагог в оккупации.

Все эксперты сходятся в одном мнении: в каждом случае должен быть индивидуальный подход, индивидуальная оценка.

Особое мнение

- Считать коллаборантами надо тех, кто понижал нашу боеспособность, а не простых граждан, которые вынуждены выживать. У меня жена приехала из Авдеевки. Две недели бегала по Киеву, искала работу. Она медик. Все говорят, что медиков не хватает, а нигде не берут. С большим трудом я отправил ее в Германию. Там не лучше, хочет вернуться, но я не разрешаю, тут ей негде устроиться, - говорит правозащитник Александр Кудинов, переживший в 2014 году плен в «ДНР». - У меня сейчас в Кривом Роге семейная пара. Она тоже медик, инвалид 3-й группы, он – ветеран АТО, инвалид 3-й группы. Работать могут, хотят найти дело, а все везде занято. Некуда переезжать.

Кто-то возмутился, что в Мариупольском порту наши докеры грузят украденный россиянами металл. Так без них найдется кому загрузить. Кто там сейчас руководит, все равно это сделает. А если мариупольчанин пошел заработать кусок хлеба, то, может быть, он вместе с тем что-то узнает и передаст сведения нам. Или айтишник, устроившийся работать к оккупанту, добудет ценную информацию. Коллаборантом может быть только ответственное служебное лицо. Хуже всего, когда на всех, кто остался в заложниках, начинают вешать ярлыки.