Самыми жестокими палачами могут быть соотечественники: херсонцы о пыточных в бывшем бизнес-центре

Виктория Салмина вспомнила о 24 днях в самой страшной пыточной Херсона. Журналисты Фактов ICTV с девушкой встретились почти случайно. Они решили никого из пострадавших не травмировать дополнительно, снимая сюжет о подвале на Филиппа Орлика. Но в последний день перед выездом из города вдруг в соцсетях увидели запись ее интервью.

Еще одно предостережение — жареные факты, которых часто требуют фиксеры, но все же встретиться рискнула. Ведь рассказывать правду об ужасах, которые россияне и коллаборанты творили в Херсоне — это просто необходимость. Ее арестовали в сентябре. Забрали, в чем была. На тот момент Вика и ее мама у друзей фасовали сахар, как гуманитарку.

— Россияне пришли к девочке, у которой мы это все фасовали, домой. На тот момент там была я и моя мама. Они еще и маму схватили. Пришли, надели мешок на голову, повезли в неизвестном, на тот момент, направлении. Начали задавать вопросы девочке — организаторше. Например, откуда у нее деньги? Ездила ли она на подконтрольную территорию, возила ли оттуда оружие? Ничего такого не было.

Спрашивали, ездила ли я тоже. А я несколько раз получала посылки для детей из Скадовска. У них были памперсы, каши — я получала посылки с подконтрольных территорий и возила их на своей машине. Организация, которая все это нам предоставляла, все это время помогала еще и ВСУ. Россияне это поняли, поэтому говорят: значит, ты и оружие возила. Открываю, показываю. Там только памперсы и каши, которые я через восемь их блокпостов провозила. Какое оружие?

Однако позже российские войска пришли к ней домой, чтобы провести незаконные обыски.

— Но когда россияне пришли ко мне домой с обыском, то они увидели, что я не просто человек, который детям гуманитарку возит. Они увидели, что у меня очень крепкая гражданская позиция, что я страну свою люблю. У меня дома был флаг, вышивка, на компьютере — фотографии. Я думала, что я — умная. Все фотографии, которые были у меня в телефоне, я сбрасывала на компьютер. Телефон я почистила, — иронизирует Вика.

Пыточная, куда бросили Вику, — одна из самых страшных в Херсоне. Людей держали в подвале бизнес-центра на Филиппа Орлика. Это трудно себе представить: вокруг детские площадки, горожане попивают кофе и даже не подозревают, что совсем рядом от боли вопят арестанты.

Фото: Факты ICTV

— Там было очень громко. Сказать, что ты вскрикнул или пискнул — нет! Ты просто орешь, потому что бьют так, что не можешь не кричать.

В импровизированных камерах женщин и мужчин держали вместе. С Викой сидели еще четверо: девушка и трое парней. Сначала девушку бросили в пыточную якобы на пару дней “для профилактики”, но после обыска упрятали надолго. К счастью, мама, которую отпустили раньше, успела спрятать флаг, висевший в квартире. Иначе издевательства были бы страшнее.

— Они бы мне его в камеру принесли. Они такое любят. Мальчику, который сидел со мной, они из дома принесли флаг, найденный во время обыска. Начали его бросать на землю и сверху топтаться. На парне.

Один из сокамерников, вспоминает Виктория, два месяца просидел, прикованный наручниками к трубе. Вставать со стула ему не разрешали.

— У каждого есть, так сказать, кураторы, которые ведут дело. И получается, кому какой достанется. У того парня был тот, который любил пытать вот так, — рассказала девушка.

Фото: Факты ICTV

Именно в бизнес-центре россияне обустроили структуру, которую назвали “Государственная служба безопасности”. Там заправляли наши же соотечественники. В марте правоохранители объявили подозрение главе Службы безопасности времен Януковича Александру Якименко и восьми его приспешникам из так называемых ЛНР и ДНР.

— Фактически, это был аналог ФСБ. Задание российскими властями было сформулировано максимально просто: или ты себя признаешь россиянином и отказываешься от национальной идентичности украинца, или тебя будут подвергать пыткам, бесчеловечному обращению, вплоть до фактов умышленного убийства, — рассказал начальник отдела противодействия преступлениям, совершенным в условиях вооруженного конфликта, Херсонской областной прокуратуры Андрей Коваленко.

Представители этого незаконного вооруженного формирования с помощью социальных сетей и физических лиц устанавливали проукраинских людей, в частности, тех, кто оказывал гуманитарную помощь с контролируемых территорий Украины. Этих людей без каких-либо административных решений сажали в камеры, применялся ток, заставляли на видео признаваться в каких-то незаконных вещах, которых они никогда не совершали, отметил он.

— С 2014 года Александр Якименко скрывался в России за государственную измену. Он выполнял указания Кремля по подавлению сопротивления в Херсоне. Здесь в подвальном помещении была пыточная, куда свозили незаконно задержанных проукраински настроенных херсонцев и тех граждан, которые, как они считали, помогали Силам обороны Украины, — рассказала спикер Управления СБУ Херсонской области Виктория Шакула.

Виктория Шакула разговаривала с пострадавшими. Одного из херсонцев, говорит она, взяли за то, что он сфотографировал место прилета и оставил фото в галерее телефона.

— Как он был, в домашней одежде, так он здесь и находился, в этом холоде. Чтобы не потерять счет времени, понимать день сегодня или ночь, заложники оставляли метки на стенах, как своеобразный календарь. Этот парень — из очень набожной семьи. На стене он нарисовал крестик, а когда его друзей забирали на допросы, он садился в углу на колени и молился, чтобы эти пытки были как можно меньше.

 

Фото: Факты ICTV

Людей, которые здесь побывали, может быть до сотни. Однако свидетельствовать готовы не все. Кто-то уехал из области или даже из страны. Для кого-то пытки стали непосильной травмой, которую хотят забыть. А некоторые даже не догадывались, где именно его или ее держали.

— Когда мы попали в бизнес-центр, то увидели, что камеры, если их можно так назвать, обустроили просто в подвальном помещении. Там были просто комнаты с металлическими дверями, где одновременно держали женщин и мужчин. Когда мы вместе со СМИ рассказали об этом месте, то к нам начали обращаться люди, которых здесь пытали. Они узнали это место, хотя их туда привозили с мешком на голове, — вспомнил Андрей Коваленко.

В здании жутко и сейчас. Фактически, помещение стоит законсервированное. Хотя на улице тепло, однако в подвале — сыро, темно и холодно. Передвигаемся по бывшей пыточной с фонариком. Луч подсвечивает остатки сожженных шин и, вероятно, уничтоженных документов. Ближе к окнам — углубление, где заложники спали, греясь друг о друга. Укрывались картонками и кусками линолеума. Больше всего палачи боялись, что их идентифицируют, считают в СБУ.

— Потерпевшие рассказывали, что когда палач заходил сюда брать кого-то на допрос, они должны были стать и повернуться к стене. Мешок в то время уже должен был быть на голове. Не дай Бог его снять. Они боялись, что кто-то увидит их лица и узнает кого-то.

Но восьмерых приспешников Якименко уже удалось идентифицировать, рассказала Виктория Шакула.

— Они, конечно, тебе не отчитываются, мол, позвольте представиться, я такой-то, гражданин такой-то страны. Но, судя по акценту, были и русские. Те же, что со мной общались, конечно, не на украинском, но без русского аканья. Но один заявил: вот восемь лет вы бомбили Донбасс. И тут я поняла. Это наш — местный, — отметила бывшая арестантка Виктория Салмина.

Вспоминает, что в камере заложникам разрешали снимать мешки. Однако на допросах ей дали увидеть палача только один раз.

— Был один, которому, как пошутил его коллега, нравился зрительный контакт. У него были невероятные бирюзовые глаза. И он на меня смотрит, а я говорю: я считаю вас зверями. А он: да, но мы хуже зверей, но вы нас такими сделали, потому что восемь лет… Донбасс! Тогда я все поняла. Завелся, — вспомнила она.

Камера для пыток от арестантов получила название “веселая комната”. Викторию Салмину допрашивали уже в другой. Она вспомнила, как это происходило.

• Он мне задает вопросы — я отвечаю.
• Ленты развешивала?
• Развешивала (бьет током).
• Видео снимала для TikTok?
• Снимала (бьет).
• Это делала?
• Не делала (снова бьет). Да не делала (снова бьет). Так бейте, сколько хотите. Я этого не делала!

— Они не заставляли меня в чем-то признаться и записать что-то на видео. Но спрашивали, снимала ли я Антоновский мост. Да, у них был мой фотоаппарат. На фотографиях — мост, переправа, баржи в прекрасном разрешении. Я же фотограф. Ноготь вырвался во время допросов. Там невозможно не кричать. Тебе так больно, что у тебя тело все сжимается. Я настолько сильно сжала руки, что я даже не почувствовала, что вырвала себе ноготь. Он просто вывернулся в другую сторону, — вспомнила она.

Александра Якименко и его приспешников уже объявили в розыск. Им инкриминируют государственную измену, посягательство на территориальную целостность Украины, нарушение законов и обычаев войны. Те, кто отсидел неделями, а то и месяцами, в подвале, приходят в себя. Кому-то понадобилась серьезная реабилитация. Вика говорит, ее удержала вера в Вооруженные силы Украины.

— Я каждый день в подвале знала, что все скоро закончится. Я каждый день ждала, что придут наши парни и откроют подвал. И скажут: все, вы свободны.

Россияне выпустили Вику как раз перед побегом из Херсона. Оккупантам дали команду эвакуироваться, поэтому они открыли пыточную.