Без России — и без Грушевского. Как нужно изменить историю Украины

5 проблемных вопросов украинских подходов к истории Украины и истории памяти

Этот текст — попытка подытожить некоторые мысли относительно проблем в нашей современной исторической науке. И, по возможности, подтолкнуть дискуссии на эту тему.

В последние годы, благодаря открытию новых источников, с одной стороны, и благодаря изменению подходов в исторической науке мы действительно во многом продвинулись в том, чтобы начать создавать новую историю Украины. Однако, как по мне, есть несколько проблемных точек, без преодоления которых мы не сможем сделать реальные прорывы в создании новой истории Украины и культуры исторической памяти. Итак, какие это проблемы?

1. Попытка конкурировать с Россией и писать историю, отталкиваясь от российских исторических мифов. Наша история во многом является рефлексией на российские исторические нарративы (не принципиально — мифологизированные, вымышленные или реальные). И здесь кроется наша первая глобальная проблема, ведь с Франкенштейном, который меняет свое лицо в зависимости от ситуации, бороться его же методами может только больший Франкеншейн. У нас нет столько денег, чтобы строить своего Франкенштейна, у нас нет менеджмента от истории, который мог бы менеджерить на государственном уровне все эти перевоплощения и, что не менее важно, наша история не является идеологией. Дело в том, что путинская Россия выстроила идеологическую модель образца 19 века, где история заменила собой философскую подоплеку нациестроительства. У нас история является определенной частью идеологии, но лишь ее частью. Наша огромная проблема заключается в том, что мы все время реагируем на российские исторические глупости вместо того, чтобы создать собственный исторический канон(ы). Классический пример — отсутствие украинской истории Второй мировой войны. Пока ее не будет, мы все время будем попадать в различные идеологические пропасти, которые строят для нас не только россияне, но и поляки и не только. Не менее показательный пример — это история с Андреем Боголюбским, которого россияне, согласно Ключевскому, считают едва ли не первым "великоросом", а мы говорим о нем чуть ли не как о предателе и как об исторической преемственности противостояния России и Украины. Но проблема в том, что ни Боголюбский, ни его отец Юрий Долгорукий или его потомок Всеволод Большое Гнездо не были русскими или оборотнями-украинцами. Итак, первая проблема, которую надо преодолеть — это отказаться от рефлексий на русских относительно нашей истории. Это сложно, но просто жизненно необходимо. Иначе мы будем ходить по кругу.

Что нужно в первую очередь? У нас уже есть серьезные прорывы в этом вопросе, и в этом контексте стоит отметить, например, работы Г. Ефименко по созданию СССР, которые как раз образуют новый украинский канон (сразу скажу — я не имею возможности перечислить всех авторов, которых я считаю достойными, поэтому сразу прошу прощения у тех, кого не назвал). В то же время, как уже писалось выше, первоочередными для нас, в этом контексте, должны были бы стать несколько работ (гранд-нарративов), прежде всего по истории 20 века. Нам очень не хватает, как уже выше было сказано, нашей истории Второй мировой войны. Нам крайне важно написать цикл работ об Украине и Сталине и, мне кажется, крайне важно написать историю Украины с 1991-го по 24.02.2022 года. Без последней работы нам крайне трудно будет делать работу над ошибками и двигаться в будущее.

2. Попытка увязать современную историческую науку с крайне важным, но уже устаревшим концептом Михаила Грушевского. История Украины-Руси сыграла одну из важнейших ролей в создании украинской политической нации в начале ХХ века, но сейчас говорить, что со времен образования на наших землях первого государства и до сегодняшнего дня украинцы мечтали только о создании собственного государства — это жить в иллюзиях столетней давности. При этом мы должны понимать, что сейчас наш народ проходит одну из самых сложных трансформаций в своей истории, и потом, большая масса людей просто не сможет воспринять всерьез дискуссию о том, в каком веке родились украинцы, как нация: вместе со Святославом храбрым, первыми казаками или уже после казацких войн Богдана Хмельницкого. Мы, на первый взгляд, находимся в определенной исторической ловушке, ведь, учитывая войну, лучшего гранд-нарратива, чем он есть у Грушевского, не придумать. С другой стороны, именно поэтому мы попадаем в ловушку российского исторического Франкенштейна.

Что нужно сделать? Прежде всего, не спешить что-то ломать одним махом — к таким изменениям не только общество, но даже представители украинского исторического сообщества должны созреть. У нас уже есть целый ряд работ, которые ломают каноны: есть, к примеру, большая коллективная монография по "дешифровке" Галицко-Врлинской летописи, есть работа Г. Филипчука, которая ломает шаблон представлений о Владимире Великом, есть работы Н.Яковенко и Н.Старченко об украинских мирах Речи Посполитой (собственно, так и называется книга последнего автора). Очень хорошо, что сейчас появилась попытка дать очерк истории Украины как фронтирной территории (под редакцией С.Громенко — и очень жаль, что одни из идейных вдохновителей этой работы Н. Приймак и Б. Черкас в силу разных обстоятельств не дали свои статьи к этой работе). Но нам, как по мне, не хватает попытки написать не историю украинского государства от Адама, а историю украинского народа, которая была бы междисциплинарной и позволила бы несколько иначе посмотреть на нашу историю. В 1992 году Юрий Шевелев прочитал первую лекцию в только что переоткрытой Киево-Могилянской Академии об истории украинского языка. И закончил он словами из "Золотого гомона" П. Тычины: "Я — сильный народ, Я молодой". И после этого добавил (цитирую по памяти), что ничего в том плохого нет, что первые признаки украинского языка возникли всего лишь в VII-VIII веках. Для тех, кто не помнит, тогда как раз на пике были псевдоисторические идиотизмы, которые продуцировались в том числе и маститыми историками, об истории украинского языка и украинцев со ІІ тысячелетия до нашей эры.

3. Страх преодолеть определенные стереотипные модели целых исторических периодов. История всегда имеет дело с историческими мифами (простите за тавтологию), одетыми в идеологическую одежду. Кроме того, очень часто целые поколения историков просто ссылаются на кого-то (на что-то), потому что есть такая традиция, пока не появляется кто-то, кто ставит под сомнение определенные вещи или историчность событий. Мы уже два с половиной века живем в мифе, придуманном В.Татищевым, о библиотеке Ярослава Мудрого, и этот миф стал частью нашей гордости (в конце концов, как и мифическая ванна Анны Ярославовны, которую она везла через всю Европу в Париж). Все эти мифы являются частью исторической памяти народа и их изломы не просто болезненны, они часто могут выбивать опору из-под ног (повторюсь — опору в противостоянии с Франкенштейном). Но при этом, если их постепенно не ломать, мы никогда этого Франкенштейна не победим.

История Украины имеет несколько сверхважных реперных точек, которые мы боимся менять веками. Классический пример — войны Богдана Хмельницкого, которые уже два века рассматриваются прежде всего как ответ украинского народа на притеснения православной церкви, хотя рассматривать именно так — это значит следовать за российским Франкенштейном. В течение последних двух десятилетий у нас появляются работы, которые пробуют ломать эти стереотипы (П. Кралюк, "Богдан Хмельницкий", например), но мы до сих пор боимся подойти более широко к ситуации в ХVII веке, который изменил всю нашу историю и является одной из главных исторических причин современной войны. Не менее болезненным и практически неисследованным является вопрос украинцев как строителей империи в XVIII-XX веках. Нам нужен массив работ по этому поводу, которые бы с разных точек зрения и с разных подходов рассмотрели этот вопрос. С моей точки зрения, ущербной является позиция рассматривать Паскевича как украинца, но так же ущербным является рассмотрение украинского вопроса через призму того, что в конце XIX века в Киеве было 5 украиноязычных семей. Если бы их было всего 5, не было бы украинской революции. Точно так же нельзя рассматривать движение шестидесятников, сосредотачиваясь на 20-30 фамилиях. Если бы их было несколько десятков, не было бы 1991 года.

4. Попытка создать систему доминирования глорификации над правдой. Это одна из самых болезненных и сложных тем нашей истории, потому что она, прежде всего, касается ближайшей истории и она является цементирующим мифом не только для широких масс, но и, что не менее важно, для проактивного меньшинства. И главное, здесь задействована большая политика, а иногда даже геополитика. Поэтому, как бы это больно ни звучало, история здесь вынуждена будет учитывать не только исторические реалии, но и политические баталии и подводные камни.

Что нужно сделать? Нужно прежде всего выделить главные события и персоны, которые являются частью современного мифа, который мы не можем (не имеем права) сейчас кардинально менять. Их не может быть больше 5-6. И нужно договориться, что эти вопросы мы откладываем на послевоенный период. В конце концов, такая договоренность де-факто уже существует.

5. Отсутствие вписывания Украины в более широкий контекст. Ни для кого не секрет, что несмотря на декларации о компаративистических студиях, несмотря на то, что мы, казалось бы, пытаемся выйти за пределы глобуса Украины, мы все равно очень часто возвращаемся на его орбиту. Выше уже говорилось о Хмельнитчине и причинах той войны. Но рассматривать этот период без учета желания Порты ослабить Речь Посполитую и тонкой игры Крыма просто невозможно. Точно так же, как и невозможно говорить о многих других периодах, не учитывая влияния других государств, идей, которые существовали в те периоды, и измен, которые совершали под влиянием различных геополитических ситуаций тогдашние украинцы. Мы нуждаемся в перемещении Украины в геополитический контекст исторического прошлого, даже если окажется, что условный атаман Сирко был предателем, а Самойлович — большим государственником, чем многие другие.

Что нужно делать? О министре иностранных дел СССР А.Громыко ходила в свое время легенда, что перед принятием важных решений он закрывался в кабинете и подолгу сидел, глядя на карту мира. Когда мы говорим о нашей истории, наверное, нам нужно значительно больше уделять внимания именно геополитике и картам мира.

Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции. Ответственность за опубликованные данные в рубрике "Мнения" несет автор.

Источник

Важно Князь Владимир — украинец или русский: каким должен быть новый курс истории в школах