Приведут ли угрозы Кремля Азербайджану к большой войне на Южном Кавказе?

Конфликт между Баку и Москвой, длящийся уже более полугода, вышел на новый виток: теперь Азербайджану прямым текстом угрожают «специальной военной операцией».

Новая эскалация произошла после целенаправленных ударов россиян «шахедами» по нефтебазе и газокомпрессорной станции азербайджанской госкомпании SOCAR в Одесской области. В том, что цели были выбраны специально, согласны и в Киеве, и в Баку: после разговора Владимира Зеленского и Ильхама Алиева пресс-служба последнего сообщила, что стороны «осудили целенаправленные авиаудары России по нефтебазе азербайджанской компании SOCAR и другим объектам нашей страны на территории Украины».

Позже близкое к администрации азербайджанского президента издание Caliber.Az сообщило, что если Россия продолжит наносить удары по связанным с Азербайджаном энергообъектам в Украине, то Баку рассмотрит вопрос о снятии эмбарго на поставки вооружения Киеву и, например, поставит ПВО. Кроме того, Алиев демонстративно решил оказать Украине гуманитарную помощь в размере 2 млн долл. на покупку и отправку электрооборудования азербайджанского производства. После этого из Москвы в адрес Баку посыпались новые угрозы.

Депутат Госдумы Михаил Матвеев заявил, что Россия может разгромить азербайджанские диаспоры и этнические ОПГ за помощь Украине. Депутат Госдумы от «Единой России» генерал Андрей Гурулев в своем Telegram-канале пригрозил «пощипать ребят, которые тут ходят и бизнесом занимаются», ввести запреты на поставки азербайджанской агропродукции и расширить «специальную военную операцию» «по всей границе РФ». Пообещали «СВО» на Южном Кавказе и кремлевский пропагандист Владимир Соловьев и другие Z-блогеры.

Означают ли нынешние угрозы, что Баку и Москва уже прошли точку невозврата в своих отношениях? Или утечки в азербайджанских СМИ и недипломатические «намеки» кремлевских пропагандистов — лишь сигнал для сторон не переходить красные линии?

Пока, скорее, второе.

Для Москвы красные линии — это поставки (даже символические) азербайджанского газа Украине, голосование за проукраинские резолюции на Генассамблее ООН, создание турецкой военной базы на территории Азербайджана, передача Киеву оружия. Для Баку — диверсии на нефтегазовой инфраструктуре, по которой азербайджанский газ поступает потребителям.

Отношения между двумя странами охладели после того, как в декабре 2024 года российская ПВО подбила над Грозным пассажирский самолет «Азербайджанских авиалиний». В результате крушения вблизи казахстанского Актау погибло 38 человек, находившихся на борту. Путин отказался публично извиниться за произошедшую трагедию. В результате Баку закрыл одно из подразделений российского агентства «Россотрудничество» — «Русский дом» и стал готовиться к подаче иска против Москвы в международный суд.

После этих действий Баку казалось, что инцидент исчерпан и азербайджанцы с россиянами втихаря договорились, как выйти из кризиса. Но конфликт только тлел: в июне в Екатеринбурге российские силовики убили двух и задержали девять азербайджанцев. В ответ в Баку задержали и арестовали около двух десятков российских граждан, включая агентов ФСБ и нескольких журналистов прокремлевского агентства «Sputnik Азербайджан». Некоторым из них предъявлены обвинения в контрабанде наркотиков и мошенничестве.

И вот новый «ледниковый период».

Причина эскалации конфронтации кроется не только в стремлении Алиева и азербайджанцев добиться справедливости в отношении жертв трагедии самолета «Азербайджанских авиалиний» и наказать виновных в смерти азербайджанцев в Екатеринбурге. Ключевая проблема в том, что Москва не видит в Баку равноправного партнера. Для нации, которая восстановила свой суверенитет над сепаратистским регионом, это высокомерное отношение «старшего брата» бьет по национальному самолюбию.

Долгие годы Баку строил отношения с Москвой через призму Карабаха. Нуждаясь в нейтралитете России для того, чтобы окончательно решить карабахский вопрос, за два дня до начала широкомасштабного вторжения россиян в Украину азербайджанский и российский президенты подписали в Москве декларацию о союзническом взаимодействии. Летом 2024 года Алиев принял Путина в Баку и тогда же Азербайджан подал заявку на вступление в БРИКС.

В целом же, хотя азербайджанцы и сочувствовали нам в борьбе с российским агрессором, после 24 февраля 2022 года Азербайджан занял отстраненную позицию, не голосуя за резолюции в Генассамблее ООН с осуждением российской агрессии и не предоставляя нам военно-техническую поддержку. И это при том, что в годы первой карабахской войны Киев был одним из немногих союзников Азербайджана, поставлявших ему военную технику и вооружение! После 24 февраля Баку ограничивался предоставлением гуманитарной помощи и официально заявленной поддержкой территориальной целостности Украины.

Эта тактика умиротворения России сработала.

Впрочем, в самом Кремле были заинтересованы поддерживать тесные отношения с Азербайджаном, учитывая его запасы нефти и газа. На то, что Россия отстранилась от поддержки своего союзника по ОДКБ — Армении, повлияла и ненависть Путина к Пашиняну. Не последнюю роль в сближении Баку и Москвы сыграл проект транспортного коридора Север—Юг, предусматривающий сокращение пути доставки товаров из Индии и стран Персидского залива в Россию и Западную Европу.

Но после того, как Баку восстановил суверенитет над Карабахом, ситуация изменилась.

Нынче Алиев имеет в стране и регионе более сильные позиции, чем несколько лет назад, и пытается выровнять дисбаланс в отношениях Баку и Москвы. Этому способствует и экономический рост Азербайджана за счет продажи нефти и газа, выстроенная в стране жесткая иерархия власти, невысокая угроза от исламских радикалов, контроль азербайджанских спецслужб над пророссийскими политиками и активистами. Наконец, Алиев сумел установить контакт с Трампом.

Пока все говорит о том, что отношения между Баку и Москвой будут идти по конфронтационной спирали, но не переступая красные линии: пока нет признаков, что стороны готовы отыграть назад. Но эти красные линии — «плавающие» и во многом зависят от конкретной ситуации. Поэтому Москва может не ограничиться запретами на поставки азербайджанской сельхозпродукции на российский рынок или прессингом азербайджанской диаспоры, а нанести удары по нефтегазовой инфраструктуре Азербайджана на протяжении всей транспортной цепочки от Каспийского моря до Европы.

Что они уже и делают, не только атакуя объекты SOCAR в Украине: именно Россию подозревают в том, что она загрязнила хлором азербайджанскую нефть, предназначавшуюся для румынского НПЗ Petrobrazi компании OMV Petrom. Среди возможных сценариев — подрыв россиянами трубопроводов Баку—Тбилиси—Джейхан и Баку—Тбилиси—Эрзерум. В свою очередь это будет вызывать ответные действия со стороны азербайджанцев.

Опрошенные нами эксперты полагают, что Баку никогда не будут первыми эскалировать кризис, но будут последовательно отвечать на каждый шаг Москвы. При этом, как показывает история отношений Баку и Парижа, Азербайджан умеет действовать нестандартно, организационно и финансово поддержав сепаратистов из заморских территорий Франции. В то же время сомнительно, что Баку откажется от своей политики, которую он проводил три последних года, и станет поставлять Украине военную технику и вооружение. Скорее, угроза пересмотреть эту политику в пользу Киева была демонстративным сигналом, чтобы россияне не переходили красные линии.

Хотя Украина, конечно, только приветствовала бы решение Баку защитить инфраструктуру азербайджанского SOCAR на своей территории, где расположены 55 автозаправок и четыре нефтебазы, предоставив, например, соответствующее количество «Гепардов» — самых эффективных сегодня зенитных установок при защите от дронов.

Несмотря на жесткую риторику, маловероятно, что дело дойдет до военной операции России против Азербайджана. При таком сценарии Анкара будет всячески помогать Баку, а не в интересах Путина портить отношения с Эрдоганом. Да и с Трампом. В общем, главным сдерживающим фактором для Москвы остается не столько военный потенциал Баку, сколько турецкий зонтик и осторожное, но нарастающее внимание Вашингтона.

В целом кризис в отношениях Азербайджана и России демонстрирует, что Москва теряет свое влияние в Южнокавказском регионе, который еще десятилетие назад рассматривался как «задний двор» России. Очевидно, что Кремлю не нравится подобное положение дел и он попытается его исправить. В случае завершения боевых действий с Украиной Москва постарается поскорее вернуть позиции, утраченные на Южном Кавказе. В том числе, и пытаясь не допустить начавшуюся нормализацию отношений между Баку и Ереваном: в интересах Москвы, чтобы армяно-азербайджанский конфликт тлел вечно.

Вероятнее всего, в ближайшие месяцы мы увидим череду мелких, но болезненных инцидентов — кибератак, диверсий, экономического давления. Ни Баку, ни Москва пока не готовы к открытому столкновению, но обе стороны будут проверять друг друга на прочность, а регион — на готовность к новой геополитической реальности. А если Кремль решит действовать силой, Южный Кавказ рискует стать новой горячей точкой, втягивающей в противостояние и Турцию, и Запад.