Уроки истории. В Беларуси на излете СССР могло появиться свое Приднестровье, проект, который связывают с Кремлем

На календаре 1989 год. В Советском Союзе идет перестройка, репрессии и цензура прекращены, работает демократически избранный парламент. В этот момент депутат Верховного Совета СССР Ян Цеханович озвучивает идею создания Восточно-Польской Советской Социалистической Республики (или Польской восточной республики), которая охватывала бы территорию Вильнюсской области Литвы, Западную Беларусь и Западную Украину.

Что это было — коварный план Москвы или же идея, выдвинутая снизу? Насколько этот проект был реален? Могла ли Беларусь реально потерять свои западные территории? Рассказывает издание ЗЕРКАЛО.

Виленщина в Польше, Беларуси и Литве

Прежде чем перейти к непосредственному изложению событий, небольшая ретроспектива. Более ста лет назад, в 1919–1921 годах, шла советско-польская война: между большевиками, пришедшими к власти после свержения монархии, и поляками, восстановившими после распада Российской империи свою государственность. Обе стороны претендовали на территорию Беларуси, зарождавшуюся государственность которой они не принимали в расчет. В итоге ни одна из сторон не добилась решительной победы, и по Рижскому миру 1921 года они разделили Беларусь: западная часть перешла под контроль Варшавы, восточная — Москвы (там была создана БССР, полностью зависимая от Кремля).

В то же время поляки претендовали и на Вильну, которую считала своей столицей Литва, также объявившая о своей независимости. В 1920-м при негласной поддержке Варшавы польский генерал Люциан Желиговский вместе с войсками занял город и Виленский край, там было создано марионеточное государство Срединная Литва, которое два года спустя было полноценно включено в состав Польши. В следующие два десятилетия бывшая столица ВКЛ, получившая польское название Вильно, воспринималась поляками как свой город — как, впрочем, и вся Западная Беларусь и Западная Украина. И там и там имелось польскоязычное население.

В 1939-м в результате договоренностей между Иосифом Сталиным и Адольфом Гитлером (известны как пакт Молотова — Риббентропа по фамилиям министров иностранных дел этих стран) немецкие, а затем и советские войска напали на Польшу, а также разделили между собой всю Восточную Европу (в зону влияния СССР в результате вошли также страны Балтии). Началась Вторая мировая война. Территория Западной Беларуси (с Вильно, который заняли 18 сентября) стала частью единой БССР.

Однако Сталин предложил Литве «троянского коня», которого официальный Каунас (столица этой страны между мировыми войнами) не мог не принять. Советский вождь заявил о готовности передать ей Вильно и прилегающие территории взамен на размещение в стране советского гарнизона. Литовцы, не имея возможности сопротивляться, были вынуждены согласиться. По договору от 10 октября 1939-го земли передали Литве, город получил свое современное название — Вильнюс.

Но уже в июне 1940 года Литву, как и другие страны Балтии, оккупировала Красная армия. Три государства включили в состав СССР как советские республики.

Литовцы, не желавшие жить под властью Москвы, этим воспользовались. В стране было создано движение «Саюдис», стремившееся восстановить независимость страны. В 1989-м его представители победили в Литве на первых советских альтернативных выборах, на которых выбирали делегатов на Съезд народных депутатов. Вместе с другими политиками от стран Балтии литовцы стали добиваться осуждения тайных протоколов к пакту Молотова — Риббентропа, по которому СССР и Германия разделили между собой Восточную Европу.

На втором Съезде народных депутатов, состоявшемся в декабре 1989 года, была принята резолюция о том, что «Съезд признает секретные протоколы юридически <…> недействительными с момента их подписания». Для литовцев, латышей и эстонцев это значило, что незаконным было и присоединение трех республик к СССР, которое произошло вскоре после подписания документа.

11 марта 1990 года парламент Литвы принял акт «О восстановлении независимого литовского государства». Это была первая республика, объявившая о выходе из СССР. В течение того года Кремль отказывался признать этот факт, используя различные средства (в том числе экономические санкции и блокаду экспорта товаров в Литву) — в начале 1991-го дошло даже до попытки штурма административных зданий в Вильнюсе, 15 граждан погибли.

Появление Цехановича

Тем временем на арену вышел Ян Цеханович, родившийся в 1946 году в беларусских Ворнянах (теперь это агрогородок в Островецком районе). В советских документах мужчина значился как Иван Теханович, поляк по национальности. Он окончил Минский пединститут иностранных языков (теперь это Минский государственный лингвистический университет), успешно защитил диссертацию, став канди­датом философских наук. Позже переехал в Литву, работал учителем немецкого языка в школе, во второй половине 1980-х стал доцентом Вильнюсского пединститута.

В мае 1988 года он возглавил созданное тогда Общественно-культурное объединение поляков Литвы. В 1989-м Цеханович также стал народным депутатом СССР, причем на выборах победил Виргилиюса Чепайтиса, одного из лидеров «Саюдиса». Уроженец Ворнян также вошел в Верховный Совет СССР (туда попадали не все народные депутаты).

В 1989 году Цеханович озвучил целый ряд идей об обустройстве Вильнюсского края. Сначала речь шла о создании там польской автономии, а затем и вовсе о появлении новой Восточно-Польской Советской Социалистической Республики. В ее состав, по мнению Цехановича, должен был войти весь Вильнюсский край, а также земли Беларуси и Украины, где существовала значительная польская диаспора. Была ли это его собственная идея или она была инспирирована сверху, чтобы «наказать» Литву, — вопрос открытый.

В более поздних интервью Цеханович рассказывал, что как раз тогда, в 1989-м, «у разных людей одновременно» появилась идея польской автономии на территории СССР. «Это было время, когда все заявили о своей автономии, — вспоминал он. — Если я правильно помню, в СССР тогда об автономии заявили в 36 регионах. Люди читали газеты, слушали радио, смотрели телевизор. Поляки подумали: если еврейское меньшинство в изгнании в далеком Биробиджане (город на востоке России. — Прим. ред.) имеет автономию и провозглашает республику, то почему мы, поляки, не можем этого сделать? <…> Стремление к свободе, к самоуправлению было всеобщим. Пресса <…> писала, что это была инициатива Москвы, а это полная чушь. Москву не волновали поляки в Вильнюсе. Это была чисто низовая инициатива простых поляков».

Отметим, что у поляков Литвы действительно были поводы для обид на новые власти республики — и многие были искренними сторонниками автономии. В 1988-м литовский язык стал государственным в Литве. В следующем году его объявили обязательным для использования всеми руководящими работниками, а предприятия, учреждения и организации обязали в течение двух лет перейти на переписку на литовском.

Подобные решения были прежде всего направлены против засилья русского языка. Однако значительная часть литовских поляков осталась ими недовольна, обеспокоенная тем, что их язык никакого статуса не получил. Кроме того, часть местных поляков воспринимала передачу Вильнюсского края Литве Сталиным как несправедливость и считала, что регион должен принадлежать Польше.

Цеханович опубликовал о своем проекте ряд статей в польской прессе США и Канады, а также в печатном органе Союза поляков Литвы. Благодаря статусу депутата ему удалось обсудить идею и с высшими руководителями СССР — в частности, Михаилом Горбачевым (в мае-июне 1989-го), руководителями Казахской ССР Нурсултаном Назарбаевым и Узбекской ССР Исламом Каримовым (в будущем оба стали президентами этих стран) — оба последних якобы высказали «понимание» этой идеи. Горбачев же, по словам Цехановича, сказал: «Если получится, занимайтесь [проектом]». А вот академик Андрей Сахаров, лидер оппозиционной Межрегиональной депутатской группы, выступил против, спросив: «Зачем вам это нужно?»

Идея о польской автономии не осталась только на бумаге. В сентябре 1989 года совет народных депутатов приграничного с Беларусью Шальчининкайского района Литвы объявил этот регион национальным территориальным округом с собственным самоуправлением, где литовский, русский и польский языки имеют равный статус. 15 сентября аналогичное решение принял и совет Вильнюсского района. После того как Литва провозгласила независимость, совет депутатов Шальчининкайского района принял декларацию о том, что Литовская ССР продолжает оставаться в составе СССР, а решение Верховного Совета Литовской Республики о восстановлении независимости недействительно. Ситуация в Литве все больше обострялась.

Литовцам это, а также идеи Цехановича об автономии не могли понравиться. «Я не могу не понять литовцев, которые со своей национальной точки зрения почувствовали определенную опасность. И они сразу и единогласно, и „Саюдис“, и коммунисты, выступили против любых попыток создания польской автономии в составе Литвы. <…> Литовцы боялись, что со временем автономия распадется, объявят независимость и присоединятся к Польше. Прямо как Центральная Литва <…> (речь о Срединной Литве. — Прим. ред.)», — говорил Цеханович.

А вот в Беларуси и Украине проект по созданию Восточно-Польской СССР «из всех земель, отнятых Литвой, Беларусью и Украиной», как говорил Цеханович, никак не продвигался. «Пока существовал Советский Союз, из этих земель еще можно было что-то собрать, — считал активист. — <…> При ожидавшемся распаде Советского Союза (тогда такой сценарий вряд ли можно было считать очень вероятным, скорее всего, это уже ретроспективный взгляд Цехановича. — Прим. ред.) эти земли и эта польская община будут разделены на три части, и каждая из трех частей не сможет справиться по отдельности. Если бы была поддержка Польши, возможно, этого удалось бы добиться».

«Для меня целью было присоединение [этих земель] к Польше. Поскольку мы считали соглашение Риббентропа — Молотова недействительным, его действие должно быть отменено. Верните независимость странам Балтии, но верните отобранные земли Польше. Цивилизованным способом», — добавлял он.

Почему Москва не стала раскручивать проект

На территории Литвы и Беларуси действительно жило много поляков. Однако идею передела территорий в спорных регионах в то время стал использовать именно Кремль, создававший таким образом точки нестабильности в «мятежных» регионах.

​Например, вспомним о Молдове. 23 июня 1990 года эта республика тоже объявила о своем суверенитете. Сразу после этого — 19 августа — о своей независимости от Молдовы объявила Гагаузия (небольшая территория на юге страны), а 2 сентября — Приднестровье. Оба новых образования сообщили о своем вхождении в состав СССР и разработке собственных конституций. Это означало выход из состава Молдовы.

Прогноз последнего советского лидера частично сбылся. После распада СССР на карте мира появились два непризнанных государства. И если Гагаузия в 1994-м все же согласилась войти в состав Молдовы в качестве автономии, то Приднестровье остается в этом статусе до сих пор и тормозит движение Молдовы в направлении Европейского союза.

​​

Аналогичная политика проводилась и в других регионах. Горбачев угрожал главе грузинского парламента и будущему первому президенту этой страны Звиаду Гамсахурдии, что в случае выхода республики из СССР против Тбилиси восстанут Абхазия и Южная Осетия и страна уйдет из Советского Союза без этих территорий. Так в итоге и произошло — эти регионы доставили немало хлопот Грузии, а теперь и вовсе контролируются Россией. Еще один пример — конфликт Азербайджана и Армении из-за Нагорного Карабаха.

Эти примеры показывают, что Москва начинала активные действия тогда, когда возникала угроза потерять ту или иную республику. Вероятно, если бы Беларусь и Украина начали резко дистанцироваться от СССР, в Москве могли попытаться раскрутить и проект Восточно-Польской ССР в пику Минску и Киеву. Но на тот момент «мятежной» была только Литва, а потому энтузиазм Цехановича поддерживали только в отношении этой страны.

Более того, для давления на Литву использовали не только местных поляков, но и беларусских коммунистов, которые тоже (вероятно, по указке из Кремля) заявили о желании пересмотреть принадлежность Вильнюса. 29 марта 1990 года Президиум Верховного Совета БССР, никогда не отличавшийся политической самостоятельностью и полностью ориентировавшийся на Москву, заявил, что Виленщина стала частью Литвы благодаря закону 1940 года «О принятии Литовской Советской Социалистической Республики в Союз Советских Социалистических Республик». А так как Литва объявила этот закон недействительным, пункт о передаче территорий теряет свою силу. «Мы будем вынуждены настаивать на возвращении Беларусской Советской Социалистической Республике беларусских земель», — отмечалось в заявлении.

Но беларусская оппозиция — в первую очередь в лице Беларусского народного фронта — выступила против и вместо этого договорилась с литовцами, что те гарантируют права беларусского населения Виленщины на образование и вещание СМИ на его родном языке, а вопрос о границе будет решен позже суверенными государствами.

Переговоры с Польшей и попытки создать автономию

В Кремле к идее Цехановича относились с интересом. Существует информация, что идею создания Восточно-Польской Советской Республики в беседе с Горбачевым поддержал тогдашний президент Польши Войцех Ярузельский.

«Советский план развязать польско-литовско-беларусскую войну [из-за вопроса принадлежности Виленщины] я хорошо знаю, в том числе и потому, что часто ездил на Восток в качестве главного редактора подпольного журнала о Центральной и Восточной Европе „Новая Коалиция“ и в составе комитета граждан, а затем руководил восточной политикой в Министерстве иностранных дел. План был умным и осторожным, но он провалился», — писал дипломат Гжегож Костшева-Зорбас. Уточним, что более подробных сведений об этом пока нет — архивные документы, которые могли бы пролить свет на планы Кремля, недоступны или неизвестны исследователям.

По мнению Костшевы-Зорбаса, проект в итоге провалился из-за смены власти в самой Польше. В 1989-м на парламентских выборах победил оппозиционный профсоюз «Солидарность», а премьер-министром страны стал его представитель Тадеуш Мазовецкий. В следующем году президентом Польши избрали лидера организации Леха Валенсу.

После того как Польша в лице «Солидарности» отказалась вступать в конфликт с Литвой из-за Виленщины, проект Восточно-Польской ССР окончательно провалился. Но Кремль продолжил раскручивать идею польской автономии в Литве, пытаясь таким образом давить на ее руководство.

Осенью 1990 года на съезде представителей местных советов Вильнюсской области в Эйшишкесе (город в Шальчининкайском районе Литвы на границе с Беларусью) была провозглашена идея создания польской национально-территориальной автономии в составе Литовской Республики. На этом съезде Цеханович выступил за создание отрядов территориальной самообороны: «Чтобы защитить свою автономию, ей необходимо было иметь какую-то вооруженную силу. Я не буду этого отрицать. У меня была такая идея».

Продолжалось перетягивание каната. К тому времени за сторонниками автономии уже явно стоял Кремль. По мнению литовского историка Марюса Эмужиса, до осени 1990 года Москва не поощряла движение. Но увидев, что Литва не отказывается от своих намерений и продолжает идти по пути восстановления независимости, она стала рассматривать движение за польскую автономию как возможность вернуть республику в состав СССР.

9 февраля 1991 года в Литве прошел опрос о независимости от СССР. Цеханович и некоторые другие польские активисты призывали к его бойкоту. Тогда на вопрос «Вы за то, чтобы Литовское государство было независимой демократической республикой?» более 2 миллионов жителей Литвы ответили положительно. Это были 76,46% избирателей (из 90,47% пришедших на участки). Однако в Вильнюсском и Шальчининкайском районах на голосование пришло, соответственно, 52,82% и 25,02% избирателей. Причин хватало. Одни жители выжидали, другие хотели получить от литовских властей автономию, на третьих сумела воздействовать кремлевская пропаганда.

Этими результатами воспользовались противники независимости. В том же феврале 1991 года председатель Шальчининкайского районного совета Чеслав Высоцкий заявил, что «польская автономная область» должна быть социалистической «как часть независимой Советской Литвы». А если Литва выйдет из СССР, область станет «самостоятельным образованием, но частью Советского Союза».

В этом же месяце секретарь ЦК КПСС Олег Шенин посетил республику и сделал два пугающих заявления. Во-первых, он подчеркнул, что если Литва не будет придерживаться согласованного в Кремле «механизма выхода» республики из СССР, то страна может столкнуться с территориальными проблемами. В этом случае она потеряет Вильнюс и Вильнюсскую область, включенные в состав страны в 1939-м. Во-вторых, если литовские власти и дальше будут нарушать советские законы, Кремль может предпринять шаги для «защиты жителей отдельных территорий от одностороннего влияния сепаратистских сил». Одной из таких акций должно было стать «введение президентского правления на указанных территориях».

Наконец, в том же феврале Михаил Горбачев на встрече с министрами иностранных дел Люксембурга, Италии и Нидерландов также упомянул о «территориальных проблемах», которые могут возникнуть в Литве, если она все-таки захочет отделиться. Президент СССР заявил, что пять районов Литвы ранее принадлежали Беларуси. А Клайпеда после победы над Германией досталась советскому народу — в первую очередь русскому.

В марте 1991 года в СССР прошел референдум. На него вынесли лишь один вопрос: «Считаете ли вы необходимым сохранение СССР как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере обеспечиваться права и свободы человека любой национальности?». Литва отказалась от проведения плебисцита, однако все те же Вильнюсский и Шальчининкайский советы проголосовали за его проведение. Районы вновь предемонстрировали отдельную позицию.

В мае 1991 года в деревне Мостишкес Вильнюсского района собрались около 100 делегатов, представлявших местные советы. Чеслав Высоцкий предложил принять следующее заявление: «если Верховный Совет Литвы не одобрит наш устав, мы обращаемся к Верховному Совету СССР с просьбой утвердить польскую Вильнюсскую республику в составе СССР». Однако дальше этого заявления дело не пошло.

Организаторы мероприятия отрицали, что на его проведение влияла Москва. Журналисты спрашивали, правда ли, что Ян Цеханович и его коллега посещали Рафика Нишанова, одного из соратников Горбачева, от которого получили «благословение на раскол» Литвы? Ромуальдас Озолас, один из представителей «Саюдиса», ответил так: «Я знаю, что Нишанов встретился с группой заинтересованных лиц и сказал: «поставьте ландсбергистов (сторонников Витаутаса Ландсбергиса, лидера «Саюдиса». — Прим. ред.) перед свершившимся фактом, наша армия вам поможет».

Сложно сказать, чем бы закончилась эта история — вооруженный конфликт выглядел вполне реальным сценарием. Однако в августе 1991 года в Москве случилась попытка госпереворота. После его подавления советские республики одна за другой стали объявлять о независимости. В сентябре власти распустили Вильнюсский и Шальчининкайский районные советы, некоторых из активистов судили. На идее сепаратизма и создания Восточно-Польской Советской Социалистической Республики была поставлена точка.

Источник: «Зеркало»