С античных времен в мире была известна так называемая игра в обруч, идея которой заключалась в катании обруча по земле с помощью палки. Примитивная и простая игрушка стала широкоизвестной почти на всех континентах планеты, и об увлечении ею вспоминают до ХІХ века включительно. В современную эпоху тотальной цифровизации и искусственного интеллекта внимание детей, а иногда и взрослых, можно привлечь только с помощью гаджетов. А как быть с «живым искусством» — театральной или оперной постановкой, где действие происходит здесь и сейчас, — когда смартфонозависимость, желание всегда быть на связи не выключая звук, и мания снимать актуальный контент могут не только мешать другим зрителям, но и исказить самое гениальное произведение?..
30 мая 2025 года, Львов, центр города. К оперному театру, останавливаясь сделать селфи на фоне фасада и фонтана, сходится публика. Возле входа образуется очередь-затор уже из желающих сфотографироваться на центральных ступенях театра у портрета его покровительницы Соломии Крушельницкой. Так же «организованно» фотозависимые перемещаются направо от входа — там бар с большим выбором спиртных напитков, которые, правда, закончатся после первого антракта. Публика, большей частью одетая в джинсовые и спорттотал луки (в буквальном понимании спортивные костюмы), терпеливо и возбужденно разговаривает в холле и коридорах театра. Встречаются мужчины в головных уборах — кепках. В этот день отборное общество собралось на событие, выдающееся не только для Львова, а и для всей Украины, — возвращение на львовскую сцену оперы Бориса Лятошинского «Золотий обруч».
Львовский оперный театр и выдающийся композитор, чье творческое наследие является национальным достоянием классической музыки, почти ровесники — в этом году исполняется 125 лет основания театра и 130 — со дня рождения Бориса Лятошинского. Для постановки оперу «Золотий обруч» выбрали не случайно: событие анонсировали как новое возвращение произведения через 55 лет с момента первой постановки и в целом первое в истории независимости Украины масштабно целостное обращение к этому произведению.
Оперу «Золотий обруч» (первую редакцию, автор либретто — театровед и драматург Яков Мамонтов) Борис Лятошинский написал по заказу Наркомоса УССР. Народный комиссариат образования с середины 1920-х годов пропагандировал на территории советской Украины создание опер, которые отображали бы национальную историю и были актуальными для того времени.
В авторском договоре в марте 1928 года Борис Лятошинский обязался до 1 сентября следующего года предоставить заказчику партитуру и клавир будущей оперы. Из исследований историков и музыковедов неизвестно, сколько денег получили композитор и автор либретто за свое произведение, да и получили ли вообще. Сохраненная жизнь работников искусств в те времена, видимо, уже является самой большой оплатой. А для нас сейчас — художественное наследие композитора, драматурга и либреттиста — музыкальное национальное достояние.
Почти через 100 лет для написания произведений тоже заключают договора, но теперь у нас все демократично и прозрачно. По авторскому договору от 29 мая 2025 года между Львовским оперным театром и физическим лицом-предпринимателем Иваном Урывским автор и режиссер взял на себя обязательство создать сценарно-драматургическую постановку на три действия (режиссерскую общую концепцию) к спектаклю — опере «Золотий обруч» и передать заказчику (оперному театру) произведение для предварительного одобрения не позднее 28 мая 2025 года, то есть за день до подписания договора. Дальше нечто на уровне фантастических режиссерских способностей: ФЛП-режиссер уже на следующий день после подписания договора — до 30 мая 2025 года — передает заказчику произведение. Полностью готовое. За такую однодневную «оперативность», а также передачу (отчуждение) имущественных прав на произведение театр обязался выплатить автору одноразовый платеж в размере 450 500 грн, из которых 95 500 грн — средства, выделенные Львовской городской радой, а остальное — собственные средства театра. Похоже на другую классическую историю, но без стульев, в формате «сегодня деньги — завтра опера». В своем Instagram режиссер еще 26 мая выставил фото с готовой постановки «Золотого обруча», процитировав слова из оперы: «А де велика є любов, то там велика мука». Оказывается, что кроме любви и мучений там есть еще и большие средства.
Но вернемся ненадолго в прошлое к самому важному — истории сценической жизни оперы «Золотий обруч», премьера которой должна была состояться в год ее написания. Тогда идеология и критика помешали. Но уже в течение 1930 года география оперы менялась: Одесса, Киев, Харьков, Львов... Соответственно и названия были разными: «Захар Беркут» (Одесса, режиссер Семен Бутовский), «Беркуты» (Киев, режиссер Владимир Манзий) и «Золотий обруч» (Харьков, режиссер Николай Фореггер). Ни в одном из названных городов постановка не задержалась надолго и десятилетиями ждала возобновления. Из исследований музыковедов известно, что тогдашняя критика писала о «сложности музыки, невозможности охватить и понять оперу после одного просмотра». Как представитель современного театроведения, пересмотревшая сценарно-драматургическую постановку на три действия (режиссерскую общую концепцию) Ивана Урывского, замечу, что каждое из слов-характеристик критиков 1930-х годов подходит к «Золотому обручу» оперного прочтения 2025 года. Плюс есть триггеры сегодняшнего дня, независящие от режиссера, — смартфонозависимая публика, часть которой классически опаздывает, а другая комментирует увиденное громким шепотом. Здесь жанр «трагедия в зале» сработал в каждом из трех действий оперы.
В 1930-х годах композитора Лятошинского обвинили в том, что задачу написать понятную для масс оперу он выполнил неудачно. Сейчас, во времена реакций в соцсетях и тотального лайканья, отзывы после первой оперы в постановке Ивана Урывского были классическими и чаще всего от друзей — «гениально», «шедевр», «триумфальное возвращение оперы», «маст си» (must see. — Ю.С.), «must visit» и т.п. Оставлю это без комментариев.
Как говорят, сколько зрителей, столько и мнений, а еще столько же должно было бы быть программок, чтобы не только прочитать либретто к опере, но и понять, почему к произведениям Лятошинского нужно обращаться сегодня, в чем их уникальность, почему мы должны знать, сохранять и популяризировать это наследие. Перед спектаклем я обратилась к одной из контролерш с просьбой продать мне буклет к опере «Золотий обруч». С гордостью и определенной категоричностью пани в униформе Львовской оперы прочитала мне мини-лекцию о том, что сейчас не время для буклетов, в стране война, и поэтому театр не заказывает такую продукцию. Ну и если я хочу знать что-то об опере, то на стене в коридоре есть два «обрамнички» (лист бумаги в деревянной рамке. — Ю.С.), на которых написано все, что нужно знать. Пани вежливо проводила меня к этим настенным чудесам информативности, иначе бы я тот «обрамничок» искала до окончания третьего действия.
А вот что я нашла раньше — так это договор поставки от 25 марта 2025 года между ООО «РВФ «Полиграф-Сервис» и Львовским оперным театром, которые договорились об изготовлении буклетов на общую сумму 736 800 грн по эскизам заказчика. В эту сумму заложены буклеты к операм «Соляріс», «Мазепа», «Лісова пісня», «Тіні забутих предків» и других, в частности и «Золотий обруч» — 300 штук, один буклет на 68 страницах. То ли не успели до премьеры сделать эскизы, то ли краска закончилась, или, может, действительно эти свыше 700 тыс. грн отдали на ВСУ, — пока выяснить не удалось. Время выполнить условия договора, как и вернуть деньги, еще есть.
Кто, куда и что будет возвращать — это вопрос времени и совести, а я предлагаю вновь ненадолго вернуться в прошлое, а потом наконец — к долгожданной опере. В 1970 году на сцене Львовской оперы, благодаря в то время главному дирижеру театра Юрию Луциву, была представлена вторая редакция оперы «Золотий обруч» (сокращенный вариант с измененным текстом либретто, который, со слов Луцива, он согласовывал с самим Лятошинским). Именно эта постановка была награждена Шевченковской премией и прожила долгую сценическую жизнь и, по словам музыковедов Оксаны Паламарчук и Василия Пилипюка, стала художественным взрывом в галерее постановок произведений советских композиторов. В 1989 году Национальный академический театр оперы и балета Украины тоже захотел иметь эту постановку в своем репертуаре. Не сложилось — опера не имела успеха, поэтому ее сняли с репертуара.
В 2023 году подвижники сохранения национального достояния украинской классической музыки — «Фундація Лятошинського» при финансовой поддержке благотворительного фонда «Фундація імені Князів Острозьких» семьи Юрия и Ирины Луценко (Юрий — бывший генеральный прокурор Украины и Ирина — в прошлом народный депутат Украины присутствовали на премьерном показе. — Ю.С.) — проделали невероятно тщательно выверенную работу, подготовив партитуру и клавир (полный нотный текст произведения с партиями солистов-вокалистов и хора) «Золотого обруча», где объединили разные украинские редакции этой оперы. Найти в библиотеках разные рукописные версии, все собрать, сопоставить, набрать на компьютере и в то же время не исказить — это сложная и ответственная задача, с которой с блеском справились менеджер проекта Татьяна Гомон, композитор Алла Загайкевич и доктор искусствоведения, музызыковед и сооснователь ОО «Фундація Лятошинського» Ирина Тукова. Кстати, именно пани Ирина была ведущей концертов, проходивших перед каждым из выступлений в Национальной филармонии Украины во время дней «Лятошинський space» в январе этого года. И именно из этих мини-лекций удалось узнать о творчестве Бориса Лятошинського больше, чем из любого 68-страничного буклета.
Больше исторических отступлений и упоминаний не будет. Наконец… занавес. Слева на электронном табло высвечивается обратный отсчет. 00:08:40 — впервые звучит увертюра в оригинале. Событие историческое. А вот догадайтесь, что же параллельно происходит в зале? Подсказка — не впервые. Это то, с чем категорически борется режиссер Иван Урывский: пишет большие посты, вводит в классические постановки отдельных персонажей, противостоящих этому явлению. Думаю, легко догадались — любители опозданий с включенными фонариками на мобильных телефонах начинают пробираться на свои места. Явление позорное и, похоже, вечное.
После открытия занавеса зрители попадают в шестиярусную студенческую аудиторию, где проходит лекция-изучение событий повести Ивана Франко «Захар Беркут», а точнее, их реконструкция с перевоплощением действующих лиц в героев повести. Так лектор становится Маврой, опоздавший студент примеряет на себя роль Максима. Впоследствии аудиторию посетит и представитель князя (события повести происходят в ХІІІ веке. — Ю.С.) Тугар Вовк, который хочет найти проводника для ловли медведя, вместе с охотником — бояре, позже появится дочь Мирослава, в которую влюбится Максим. Возможно, любовь Урывского к сценическому перформансу обусловила появление на сцене-аудитории стеклянных клеток-экспонатов. В первой находится странная икебана, которую очень трудно рассмотреть из зрительного зала и понять ее символизм. Во второй — шкура или получучело медведя, здесь все понятнее, но почему-то именно это вызвало смех в зале. Одна история искусственно наложена на другую, условность режиссуры и просто невыносимая фронтальная статичность. Тяжело, непонятно. Антракт первый.
После первого законного зрительского перерыва рядом со мной появляются свободные места, даже несмотря на стоимость билета 1500 грн. Второе действие в трех насыщенных картинах. Третий экспонат в клетке — символический камень (почти отдельное действующее лицо). Условная площадь, где собираются местные жители (тухольцы) в разноцветных шапках, в которых четко узнается дизайнерский почерк сценографа и автора костюмов Дарьи Белой (стоимость работы дизайнера тоже есть в открытом доступе на сайте Prozorro). В кожаном плаще с таким же рюкзаком появляется Захар Беркут. Думаете, вот она, завязка? Нет, она уже была. Перипетий много, либретто (литературную основу оперы) при желании сможете легко найти на сайте театра. Там подробно, понятно и не совсем коротко.
Фактически и сценически — три действия в девяти картинах и почти ноль эмоций. Парадокс. Почему-то к операциям не допускают лиц без медицинского образования, к управлению самолетом — без соответствующей лицензии и опыта, а вот к постановке оперы, оказывается, можно? Неужели громкое имя, даже человека, безусловно талантливого в других сферах, может заменить знание и профессионализм? Снова парадокс, но, похоже, не в нашей стране.
Мне лично очень хотелось, чтобы после появления Захара Беркута все это прекратилось, потому что ни драматургия, ни музыка, ни исполнение (кроме партии Мирославы), ни сценография и модерновые костюмы никак не складывались воедино. Я не знаю, как воспринял (или, может, выдержал) просмотр этой постановки сам маэстро Юрий Луцив, который в почтенном возрасте 94 лет нашел время и желание созерцать вживую это, некогда родное ему действо. В СМИ одобрительных отзывов хватает, как и места для «но». Можно оправдать это тем, что в музыке Бориса Лятошинского объединены жанры оперы, оратории и симфонии, а большая часть произведения — драматургические диалоги. И не стоит забывать об отсутствии больших арий, где можно наслаждаться красотой вокальных данных. Оправдать можно все, даже то, что из вкусных ингредиентов можно приготовить невкусное блюдо и назвать это высокой кухней. Но нужно ли?
Либреттист Яков Мамонтов объяснял, что «Золотий обруч» — это эмблема тухольской громады, их знамя в борьбе против социального и национального порабощения». Над сценой в виде вроде бы непонятного иероглифа были подвешены продолговатые осветительные устройства, из которых действующие лица в конце концов собрали обруч, одновременно ставший их защитой. Очевидно, все сложилось так, как задумывала молодая и амбициозная команда постановки, работавшая над оперой, и здесь нужно поставить точку и занять место постороннего наблюдателя, фиксируя, сколько времени интерпретация «Золотого обруча» Ивана Урывского просуществует в репертуаре оперного театра. Но…
Поклон. Зал аплодирует стоя. Восторженные восклицания и крики «браво» громче всего звучат от известного ресторатора Михаила Кацурина, который стал ярым театралом и, со слов близкого окружения режиссера, не пропускает ни одного спектакля авторства своего друга Ивана Урывского. Перекрикивает Михаила только молодой человек, стоящий рядом. В нем узнаю мужа Дарьи Белой — одного из основателей Монобанка Михаила Рогальского. Он здесь, похоже, с частным визитом-поддержкой, потому что генеральный партнер оперы — Ощадбанк. По традиции, на сцене появляется режиссер, он, вероятно, является амбасадором известного спортивного бренда, хотя кепку рассмотреть не удалось. Рядом — счастливая и с роскошными букетами цветов художница.
Вопреки восторженным крикам, вспоминаю слова ресторатора Михаила перед началом спектакля: «Мне впервые в жизни сказали «Снимайте шляпу». Все когда-то бывает впервые. Вот и опера Бориса Лятошинского «Золотий обруч» впервые в истории независимой Украины звучит и удивляет. Больше кухонных аналогий с блинами или другими блюдами не будет. Только наблюдение.