Когда государство теряет тормоза: чем опасно сворачивание антикоррупционных органов

Среди угроз, возникших перед Украиной во время полномасштабной войны, — не только внешняя агрессия. Есть и внутренние вызовы, которые касаются фундаментальных основ государственности. Один из них — попытка ослабить антикоррупционную инфраструктуру страны. Именно этим, по сути, является скандальный второпях принятый и подписанный президентом закон об изменениях в Уголовный процессуальный кодекс Украины, ликвидирующий независимость НАБУ и САП. Вместе с тем проблема еще глубже, чем кажется на первый взгляд.

Говорю не только как юрист, но как гражданин Украины: этот закон — прямая угроза прозрачности и подотчетности власти. И речь идет не только о НАБУ и САП, которые годами формировали репутацию независимых институций. Речь идет о большем — о механизмах контроля над властью, включая высших должностных лиц государства.

Антикоррупционная система создала принципиальную возможность проводить независимые расследования в отношении топ-чиновников. И именно это делает ее целью для тех, кто хочет избежать ответственности. Новый закон фактически лишает НАБУ и САП инструментов эффективного расследования, особенно когда речь идет о высших должностных лицах — депутатах, министрах и даже президенте Украины.

Почему это конфликт интересов?

Закон, ослабляющий полномочия независимых антикоррупционных органов, принят руками тех, кто сам подпадает под их юрисдикцию. Это очевидный конфликт интересов. Если после Революции Достоинства парламент сознательно двигался к усилению институционной состоятельности антикоррупционных органов, то теперь пытается откатить эти изменения. Но государственный контроль над чиновниками — не опция, а обязанность, особенно во время войны, когда на кону — доверие международных партнеров (от которых мы во многом зависим) и будущее страны.

Более того, теперь не будет процессуальной власти над генеральным прокурором (в частности, если он сам совершит коррупционное преступление). Генеральный прокурор и лица, от которых он фактически и политически зависим, через него будут оказывать влияние на судьбу любого дела о коррупционном преступлении.

Следовательно, теперь президент Украины, от которого зависим генеральный прокурор, будет иметь возможность оказывать непосредственное влияние на расследование коррупционных преступлений, а САП и НАБУ не смогут этому помешать (потому что лишены права «окончательного слова» в расследованиях).

Но и это еще не все… Кроме того, что теперь у генерального прокурора полная власть в уголовных производствах над САП и НАБУ, текст содержит следующие циничные новеллы: изменена процедура уведомления о подозрении топ-чиновникам. Теперь это может делать исключительно генпрокурор (раньше мог и руководитель САП). Это, в частности, касается подозрений народным депутатам, кандидатам в президенты Украины, премьер-министру Украины, членам Кабинета министров Украины, любому государственному служащему, должность которого относится к категории «А» (обычно это должности, полномочия которых распространяются на всю территорию Украины). То есть без подписи подконтрольного власти генерального прокурора невозможно будет уведомить о подозрении представителей власти. Например, такие уведомления о подозрении, как в отношении бывшего вице-премьер-министра Алексея Чернышова или народных депутатов, будут очень маловероятными.

Кроме того, теперь заключение сделок в отношении коррупционных преступлений (в частности особо тяжких) могут согласовывать прокуроры-руководители Офиса генерального прокурора (раньше — только прокуроры-руководители САП). То есть на практике сделку в отношении особо тяжкого коррупционного преступления может согласовать генпрокурор «в обход» руководителя САП. И это касается как дел, еще не направленных в суд, так и тех, которые уже рассматриваются в ВАКС.

Власть над бюджетами — без контроля?

Особенно беспокоит и то, что речь идет не только о политической ответственности, но и о контроле над государственными деньгами и имуществом. В воюющей стране распределение ресурсов должно быть под особым контролем. Если мы позволим сузить независимость антикоррупционных органов, то фактически оставим бюджеты — как государственный, так и местные — без надлежащего надзора. Это открывает двери к безнаказанному злоупотреблению публичными средствами.

НАБУ и САП были созданы именно как инструменты защиты от топ-коррупции. А теперь власть пытается отобрать у них процессуальную власть — ту самую, которая позволяет проводить расследование в отношении кого бы то ни было, включая высшие должностные лица. Если мы потеряем этот элемент, то поставим под угрозу основу прозрачного управления.

Сигнал обществу: ярлыки вместо доверия

Еще одно тревожное явление — использование темы связей с РФ или оккупированными территориями как инструмента политической борьбы. Это уже не раз проявлялось — вспомним историю с назначением директора БЭБ. Попытка свести политику в сфере безопасности к «черной метке» ставит под сомнение саму идею реинтеграции оккупированных территорий. Если любой человек, оставшийся там, автоматически считается опасным, зачем тогда декларировать политику возвращения людей и территорий?

Такая стигматизация вредна, потому что отдаляет государство от его граждан и превращает политику в инструмент наказания, а не защиты. В этом контексте попытки влиять на независимые антикоррупционные органы под предлогом «безопасности» обретают еще более тревожное звучание. Мы видим, что понятие «государственной безопасности» используется как предлог для расправы с инакомыслящими.

Узурпация недопустима

Согласно Конституции Украины, никто не может узурпировать государственную власть. Это не просто декларация — это принцип, который должен оберегать общество от авторитаризма. Когда же власть сама пытается ограничить контроль над собой, это является признаком именно узурпации.

Ограничение полномочий НАБУ и САП означает, что граждане теряют механизмы защиты своих прав и ресурсов. И это происходит в то время, когда государству как никогда необходимо доверие со стороны общества и международного сообщества.

Мы имеем дело не просто с очередной законодательной инициативой. Мы имеем дело с потенциальным разрушением антикоррупционной архитектуры, которая формировалась годами при поддержке украинских и международных экспертов, правозащитников, гражданского общества. И самое страшное, что все это происходит в момент, когда общество сосредоточено на войне.

Граждане Украины заплатили очень высокую цену за возможность жить в демократической стране. За прозрачность. За надлежащие рычаги контроля над властью. За право знать правду. Этот закон — попытка вернуть нас в прошлое, где власть была безнаказанной, а общество бесправным. Мы не должны это допустить.