Предупреждения Москвы о передаче Украине Tomahawk свидетельствуют о её серьёзной обеспокоенности, - The Washington Post

Предупреждения российских властей о возможной передаче Украине дальнобойных крылатых ракет Tomahawk звучат всё резче — и это не случайный шум. Как отмечает The Washington Post, такая риторика повторяет ту самую тактику запугивания, которую Москва применяет с самого начала войны, но в этот раз за ней чувствуется и тревога: будто в Кремле всерьёз обеспокоены, а не просто демонстрируют грозный вид.

Неоднократные заявления Владимира Путина и других российских официальных лиц прямо указывают на страх возможного появления у Украины оружия дальнего радиуса действия. При этом сам Путин недавно говорил, что эти ракеты «не изменят баланс сил на поле боя», — но реакция внешне противоречит словам: если бы дело было только в риторике, то предупреждения были бы тише. Сейчас они звучат громко и целенаправленно — и это даёт понять, что Москва нервничает.

Если Дональд Трамп действительно даст «зелёный свет» на поставки Tomahawk, это будет существенный разворот в американской политике в отношении Украины. Пока остаётся неясным, какие именно ограничения наложит Вашингтон на их применение — будут ли это географические рамки, ограничения по типам целей или строгий контроль со стороны американских операторов. От этого зависит и то, насколько сильно изменится реальная картинка на фронте.

Аналитики считают, что эффект от Tomahawk будет не только тактическим, но и стратегическим: по данным Института изучения войны, вариант ракеты с радиусом действия 2 500 км потенциально способен поразить не менее 1 945 российских военных объектов; вариант с дальностью 1 600 км — около 1 655 таких объектов. Даже сама возможность нанесения таких ударов меняет расчёты противника и повышает цену пассивного ожидания.

В итоге мы получаем классический сценарий: политический сигнал — в виде публичных угроз и дипломатических демаршей — и одновременно подготовка к реальным последствиям. Для Украины это шанс получить инструменты, которые позволят работать по ключевым объектам в глубине тыла противника; для России — необходимость либо принять новые риски на себя, либо пытаясь ограничить использование таких систем любыми доступными средствами.