Директор "Фонда Притулы" рассказал о новом оружии против "Шахедов" и революции дронов: интервью

Организация делает ставку на дроны-перехватчики, НРК, а также автономные турели против "Шахедов". Подробностями в интервью Фокусу поделился Андрей Шувалов, директор "Благотворительного фонда Сергея Притулы".

Удары по России: как Украина может их усилить

Какие технологии или изделия сейчас больше всего нужны войску, которых критически не хватает?

Я на этот вопрос дал бы два ответа. Первое — разнообразные изделия, а второе — это количество. Даже тех изделий, которые на сегодня уже есть и работают, недостаточно. Из того, что мы имеем, но хотелось бы значительно улучшить ситуацию — это разведывательные дроны и ударные БПЛА для работы на расстоянии 80-100-150 километров. Если есть возможность, то до 200.

Вся логистика, штабы, накопление личного состава, хранение техники, хранение горюче-смазочных материалов происходят, в большинстве, на таком расстоянии. Если мы сможем уничтожать, не давать возможность спокойно располагаться на этом расстоянии, то дефицит на ЛБЗ начнется у россиян, и нам будет здесь гораздо легче.

На сегодня таких средств не так много. Мы со своей стороны в январе 2025 года об этом говорили и запустили сбор на Shark, благодаря которому покупаем разведывательные БПЛА, работающие в комплексе с барражирующим украинским боеприпасом.

Экипаж, находясь на расстоянии 100-150 километров от ЛБЗ, может принять решение и запустить действенное средство, которое поразит определенную номенклатуру или личный состав. Какую именно — решает командир на месте. Этого нам сейчас крайне не хватает. У россиян есть Zala, которая сегодня показывает свою эффективность — нам нужен хороший ответ.

Доставать врага на расстоянии 80-150 км очень важно. Если мы говорим о дальнем поражении на территории России, то нам это расстояние надо пролетать. На этих участках расположены РЛС и средства радиоэлектронной борьбы, нам их надо уничтожать, чтобы делать коридор для работы дипстрайков на 1000-1200 км, и уже там, в России, поражать производство тех же "Шахедов", находить "Искандеры", нефтеперерабатывающие заводы и так далее.

Что касается количества средств, по нашей информации, у россиян есть четкие обязанности, которые они должны выполнять. Например, они не должны запускать менее 20 FPV в течение какого-то времени, чтобы держать темп. Будет поражение или не будет — вопрос другой, но количество средств очень большое. Мы себе пока что такого позволить не можем. И в этом одна из самых больших проблем.

Мы освещали историю о работе Shark, который корректировал удар по цели в оккупированном Мариуполе, в 110 км от линии фронта. Расскажите, пожалуйста, много ли уже таких успешных кейсов?

Да, много. Очень приятно видеть и понимать: мы можем работать и днем, и ночью благодаря тому, что наш украинский производитель модернизирует свои изделия. Но к сожалению, их очень мало.

Как, по вашему мнению, можно масштабировать производство, какие условия для этого нужны?

Просто. Мы можем выиграть эту войну благодаря экономике. Нам надо больше ресурсов, в том числе и человеческих, а также экономическое привлечение средств или от наших партнеров, или внутри страны работать с производителями, давать им легкие возможности для своих инноваций в том числе.

Перехватчики "Шахедов": первые успехи

Насколько успешным оказался проект "Охотники на "Шахеды"? Сколько времени заняло внедрение и какие проблемы возникали?

В направлении противодействия "Шахедам" мы работаем еще с 2023 года — тогда реализовали первый проект "Игла + тепловизор", который тогда позволял эффективно уничтожать не только вражеские БПЛА, а даже крылатые ракеты.

Проект "Охотники на Шахеды" — это эволюция этого подхода. Его внедрение стартовало в 2024 году. В течение месяца после первой передачи дронов-перехватчиков удалось подтверждено уничтожить 20 "Шахедов". Это свидетельствует о реальной действенности и важности инициативы. Мы также уже обучили первые экипажи, способные применять эти системы в боевых условиях.

В то же время сложно дать окончательную оценку успешности — массированные удары по территории Украины продолжаются. Оборона требует постоянного масштабирования, совершенствования технологий и адаптации к новой тактике врага.

Тогда перефразирую: целесообразно ли использовать дроны-перехватчики "Шахедов"?

Сейчас — целесообразно на 100%, это надо делать. Нужно идти в нишу поражения средствами БПЛА. Потому что против "Шахеда" должна быть эшелонированная борьба, начиная от средств радиоэлектронной разведки, группами мобильными с пулеметами, зенитными установками и так надо работать перехватчиками работать.

Это большое направление, в котором надо двигаться. Когда мы начинали, были один-два производителя. С возможностью поступления средств мы можем исследовать рынок, покупать приборы, которые малоизвестны, но перспективные. На сегодняшний день есть до 10 производителей, относительно показывающих неплохой результат с перехватчиками.

Второй момент — обучение. Мы поняли, что здесь надо вкладывать очень большое количество ресурсов, потому что очень сложно догнать, поразить, учесть погодные условия, скорость. Поэтому обученность экипажа должна быть здесь очень хорошая.

И готовить инфраструктуру, потому что одних только средств поражения недостаточно. Должна быть связь, должно быть радарное поле, должен быть пикап, на котором выезжать. Должна быть штабная машина, или что-то такого плана, где это все будет развернуто и обеспечено связью. Это направление точно надо двигать. Работы здесь очень много, как и у государства, так и у волонтерской среды.

Какие проблемы возникли еще кроме, при внедрении перехватчиков Шахедов? Видим, что это достаточно противоречивая тема. Многие считают применение дронов для перехвата экономически нецелесообразным, и предлагают вкладывать больше ресурсов в ЗРК. Какова ваша позиция?

Россияне не жалеют "Шахеды" уже даже на расстоянии 5-10 километров от ЛБЗ. Они готовы поражать что угодно, похожее на склад или здание, где может быть размещен личный состав или техника.

Увеличивается количество "Шахедов", во время одного из последних налетов было более 800 штук за ночь. Они масштабируются, движутся дальше. Какое количество ракет, ЗРК, или других средств должно быть, чтобы это все остановить? Всего надо и много. Мне кажется, что на ЛБЗ очень сложно ставить какие-то зенитные установки, которые будут постоянно атаковать даже FPV-дроны. А ЛБЗ надо защищать. Здесь дроны-перехватчики, как по мне, играют неплохую роль, и они готовы, способны работать. Так же и средства критической инфраструктуры. Если пулемет не успевает, то перехватчики должны служить дополнительным средством и отрабатывать.

Сейчас действенные дроны-перехватчики, которые фонд покупает, стоят от 80 тысяч до 200 тысяч гривен. Есть разные производители, некоторые уже начинают предлагать до 60-45 тысяч, но мы пока еще их не тестировали. Даже если мы тратим два-три дрона на одну цель — это 600 тысяч. Стоимость "Шахеда" по разным подсчетам оценивают в 160-180 тысяч долларов.

Стоимость того, куда он летит — намного больше. Например, россияне массово начинают находить наших производителей и просто разбивать предприятия. Поэтому это 100% целесообразно надо делать. Надо искать еще какие-то средства, которые могут останавливать "Шахеды".

Одной из главных преград для внедрения дронов-перехватчиков называют дефицит людей, которых можно привлечь. Может ли фонд повлиять на эту проблему?

Мы, как фонд, со своей стороны знаем эту проблему, поэтому купили роботизированную турель, которая работает с автонаведением, захватом цели, для того, чтобы улучшить ситуацию. Сейчас мы приобрели одну, следим за ее результативностью, чтобы понимать, есть ли смысл покупать дальше, или она не приносит никакой пользы, потому что она дорогая.

Сейчас появляются различные украинские производители подобных средств, стоимость у них есть 6,3 млн, 7,3 млн в зависимости от наполнения. Мы на них смотрим и понимаем, что личного состава становится в мобильно-огневых группах мало, плюс есть человеческий фактор. А это, все-таки, ИИ-шка, которую просто надо правильно настраивать, обслуживать, и вовремя ее включать — этого будет достаточно. Это одно из решений, о которых мы думаем.

"Насколько далеко продвинулось машинное зрение для дронов-перехватчиков? Потому что это тоже считается одним из перспективных направлений с точки зрения экономии человеческого ресурса.

Если рассмотрим промежуток времени в полгода, то скачок очень большой. Он, наконец, не захватывает птиц, и начинается более стабильная работа. Все зависит от расстояния до "Шахеда", чтобы захватить его и попасть в него.

Ситуация становится намного лучше той, которая была — это точно. Я надеюсь, что в какой-то момент дроны с машинным зрением станут очень эффективным средством.

Наземные дроны и другие технологии, которые изменят войну

Дроны на оптоволокне и перехватчики стали революционными технологиями на войне в Украине. Что может стать новым витком?

Наверное, одна из самых больших проблем на поле боя — это связь. С ней сталкиваются НРК, БПЛА и так далее. Появление FPV-дронов на оптоволокне действительно изменило эту ситуацию, потому что они работают.

На следующем этапе развития неплохо было бы запустить сеть связи, которая уже есть от наших западных партнеров, но она очень дорого стоит, и устанавливать ее, например, на НРК, на БПЛА, на другие какие-то средства тоже очень дорого. Если украинским производителям, а некоторые уже над этим работают, удастся сделать собственную сеть связи, которую мы можем поставить сразу на наземные платформы, поднять в воздух. Наземные платформы будут выходить, например, с каким-то оборудованием, которое может доезжать до нужной точки, оттуда запускаться, дальше его будет подхватывать БПЛА, давать им связь, чтобы как можно дальше залетать, и это все будет работать в комплексе. Это будет неплохой эволюцией в дальнейшем, потому что сейчас изделия в большинстве хорошие, но проблема связи не позволяет масштабироваться дальше.

НРК один из примеров того, что очень большие были ожидания на войну роботов, но ее не происходит. Но НРК работают, просто надо найти решение со связью.

НРК многие считают перспективным направлением, но только сейчас мы видим кейсы систематического применения, появления успешных рот НРК, которые показывают примеры. При каких условиях, кроме связи, наземные дроны могут таки изменить ход войны в Украине?

Правильное назначение этих дронов. Мы фондом в 2023 году купили автоматизированных турелей "ШаБля" и беспилотных многофункциональных платформ "Рысь" и начали смотреть, кто как их использует. Кто-то удачно, кто-то неудачно.

Сегодня в Украине примерно 50 производителей, из которых мы имеем 86 различных видов. Но все зависит от того, как производители будут двигаться дальше. Например, нам уже надо не просто НРК, которая только едет, а средство, которое будет целенаправленно работать, например, для эвакуации.

Не так давно было событие от Brave1, на котором презентовали разные изделия, но специализированный НРК для эвакуации, который может подъехать, поднять человека, который не может уже сам залезть, нормально его положить и довезти обратно. Конечно, когда ты хочешь жить, ты и на какого-то осла заберешься и поедешь, но специализированного НРК под эвакуацию, я не увидел.

Второе, это живучесть НРК. Надо думать не только о связи, но и о защите, потому что тех самых FPV в России очень большое количество. И если в некоторых подразделениях платформа выезжает и возвращается 3-4 раза, то это уже считается хорошим результатом. Надо работать над целевым назначением, защитой, хорошей связью.

Конечно, сейчас большинство использует НРК для логистики, подвоза БК, воды и всего остального. Установка пулеметов и вывод их в наступление пока выглядит нереальным, потому что, во-первых, пулемет очень дорого стоит, а во-вторых, платформа пока далеко не может поехать из-за связи.

Я видел разные комментарии по поводу одной операции, которую провела бригада "Хартия" на Харьковщине с роботизированными платформами, но считаю ее больше успешной, чем неуспешной. Когда эти НРК ехали, то военные заметили позиции врага, из которых он вылез. Мы не потеряли ни одного парня или девочки. Мы потеряли роботов, которых со временем можем купить и передать.

Поэтому многое зависит от того, какое подразделение и для чего их использует. Но не надо ожидать, что уже наступила война роботов и завтра мы поедем воевать ими — такого не будет. Надо над этим работать.

Второй вопрос — это обучение. Если мы говорим о БпЛА, то ты поднял в воздух самолет и летаешь. Хотя есть средства радиоэлектронной борьбы, ветер, погода, здесь проще обучить личный состав. А где у нас есть большие полигоны, где ты можешь ездить на НРК, набивать движения? где у тебя щебень, ветки, поле, грязь, где операторы могут на постоянной основе тренироваться? У нас таких полигонов на самом деле не так и много. С самолетами тут проще.

Плюс ремонтные мастерские для НРК, которые нужно постоянно обслуживать. Здесь более сложная история, потому что есть определенные стопоры, над которыми надо работать. Но если наши производители не остановятся, то из этого точно получится хорошая история.

Как вы можете оценить развитие НРК за последние полгода?

Полгода назад в Украине было не более 10 производителей, а сейчас их более 80. Мы как-то сели, посчитали, что вообще есть — очень сильно продвигаются, но надо понимать, чего от них ожидать. Нужны разные типы НРК для определенных направлений работы. Логистика, эвакуация — это одна история, установка пулеметов — другая, минирование — также отдельная история.

Мы недавно с военными общались — для них важны НРК, чтобы забирать тела погибших ребят, потому что хочется передать их семьям, чтобы они могли нормально похоронить. Это первое, а второе — это снять вопрос без вести пропавших, чтобы семья получила образцы ДНК, чтобы получила выплаты. При отсутствии такой возможности надо решать, отправлять личный состав, забирать или не забирать. Хороших НРК, которые могут приехать забирать тело, я видел, кажется, только в "К-2", и тот вроде бы уже потеряли. Я надеюсь, что ситуация изменится в ближайшее время, потому что прогресс есть.

Дроны для ВСУ: как происходят закупки

Поможет ли новая система DOT-Chain Defence от АОЗ, благодаря которой военные могут напрямую заказывать дроны и другую технику?

Думаю, что эта система точно улучшит качество закупок, когда воинские части самостоятельно смогут выбирать себе поставщика и то изделие, с которым они хотят работать. А не то, что тебе привезли, на том и работает обученный или не обученный экипаж. Иногда не учитывают, работает ли это средство на том участке фронта, где стоит подразделение. Они его получают, когда не работает, или не в полном комплекте, или не имея обученного экипажа, и просто оставляют на складе. Поэтому здесь точно хорошая история, чтобы военные части могли самостоятельно выбрать, куда тратить средства.

Военные часто жалуются, что БПЛА или другие средства, которые поступают от производителей или от государства, не работают должным образом, и приходится доделывать своими руками. Могут ли волонтерские организации, такие как "Фонд Притулы", контролировать качество при закупках?

Как военные ставят перед нами технические задачи, так мы их и выполняем. В фонде в основном таких проблем не возникает. Когда мы принимаем решение о закупке того или иного оборудования, то сначала получаем запросы от военных. Например, приобретите нам FPV или РЭБ. Спрашиваем: "Какой вам РЭБ надо купить?". Они называют производителя и характеристики.

Затем мы спрашиваем, на каких частотах работают вражеские FPV-дроны. Если заявитель не может дать ответ, то мы просим предоставить номер телефона лица, ответственного за радиоэлектронную разведку. Мы общаемся с этим человеком, и он четко говорит: на этом участке фронта работают российские FPV на таких частотах.

Мы берем эти частоты, идем к производителю, смотрим производственные мощности и сроки изготовления. Если производитель нам говорит: месяц или два, мы можем не успеть, потому что за это время частоты могут измениться. Если же все в комплексе срабатывает, то военные получают рабочее средство радиоэлектронной борьбы.

Если мы получаем запрос, покупаем РЭБ, передаем в войска на частотах 400-600 МГц, а россияне используют 1000-1200 МГц, то, конечно, он работать не будет.

Так же можем привести пример с НРК: "Купите нам НРК, чтобы была связь на Starlink". Starlink в Серебрянском лесу работать не будет, а на Запорожском направлении — будет. Поэтому здесь много моментов, которые меняются. Одно средство на Запорожье работает, а на Юге — нет. Поэтому здесь все надо детально изучать от запроса до производителя и действительно военным уже на месте иногда надо переделывать ту или иную единицу, которую они получили.

Эффективность также зависит от обученности экипажей. Мы видели своими глазами, когда выезжали, как средство в одном подразделении работает хорошо, а в смежном подразделении оно не работает, потому что его функции не используют на 100%.

То есть они не прошли обучение с этим средством и не знают, что оно вообще может. Они его получили то ли от государства, то ли кто-то из волонтеров закупил. Не зная специфику средства, военные его или не используют, или же могут сразу потерять и сказать, что не работает.

Иногда кажется, что государственные органы очень медленно реагируют на технологические изменения на фронтах и внедряют государственные закупки военных инноваций с большим опозданием. Почему так происходит?

Государство — это большая бюрократическая машина, ему трудно это делать. Здесь на помощь приходим мы, подставляем плечо с пониманием того, что мы более гибкие и быстрее это можем делать, находить изделия. Это также касается "антишахедов". Пока государство занимается масштабированием FPV, дронов-разведчиков и других средств, которые уже понятны. Они просто не имеют ресурса смотреть, что может быть дальше.

Есть благотворительные организации, которые наблюдают за "антишахедами" более 8 месяцев, тестируют различные изделия. Мы собираем деньги, люди помогают, приходим к производителю, начинаем покупать средства. Он начинает увеличивать свои мощности, совершенствует, набирает еще людей.

И когда к нему приходит государство с миллионными контрактами, он может их выполнить, потому что у него уже есть какой-то фундамент под ногами, он уже знает, как это работает.

Если государство будет контрактовать сразу маленьких производителей, то этого не произойдет. Оно даст производителю миллионы, но он не успеет выполнить контракт, а то средство, которое будет закупаться, возможно, будет еще сырым. Если у тебя есть контракт, то ты не можешь сделать какие-то изменения.

С волонтерскими организациями, благотворительными организациями, это же намного проще. Мы заходим, можем покупать одно-два изделия, тестировать, вносить изменения, и все это на постоянной основе происходит. Когда мы его уже не "дотачиваем", то, государство, пожалуйста, забирай, покупай, масштабируй, двигайтесь дальше.

Пример у нас был с FPV такой же. Мы и Сергей Стерненко одними из первых начали покупать эти FPV. Производителей тогда было мало: три-четыре, которые постоянно работали. В какой-то момент мы к ним приходим, а они говорят: "К нам уже государство пришло, у нас там контракт на полтора года". Мощности все туда отправляют.

Мы пошли дальше, ищем. Выращиваем новых производителей, которые создают конкуренцию на рынке. Конкуренция на рынке — это цена и качество, для тех, кто хочет двигаться дальше. Это очень хорошая синергия, на самом деле. Поэтому нельзя сказать, что государство не хочет, просто ему очень трудно, это тяжелые процессы.

Как фонды выбирают, каким подразделением помогать, какие дроны или другие средства закупать?

Что касается не проектной, а текущей деятельности, которой сегодня фонд занимается, к нам приходит много запросов от военных, но в приоритете боевые бригады. Учитывается интенсивность боевых действий на ЛБЗ, например, сейчас в направлении Запорожья мы видим попытки российских войск накопить силы и продвинуться в том направлении. Конечно, "Мавиков", например, им сегодня надо больше, потому что они интенсивнее теряются, потому что идут активные боевые действия, чем, например, на Юге, где сейчас может быть немного спокойнее. Поэтому мы в фонде приоритетно смотрим, где надо вот сейчас подхватить, подставить плечо, помочь, привести средства связи, транспорт, источники питания и так далее.

Есть и проектная деятельность. Например, есть "антишахеды", где мы видим, что надо защитить критическую инфраструктуру. Это уже более оттянутая во времени история. Все зависит от того, какой мы проект под себя берем. Мы сейчас присоединились к проекту по НРК с WOG и "Приватбанк", где собираем средства. У нас есть большой запрос от НГУ на эту номенклатуру. Здесь все зависит от того, какой проект и какая потребность на линии боевого соприкосновения. Куда сейчас надо, туда мы направляем ресурсы.

Важно "Шахеды" теперь умеют уклоняться от украинских дронов-перехватчиков: Жорин объяснил, что придумали россияне