Умер бывший губернатор Винничины Анатолий Матвиенко

В Киеве после продолжительной и тяжелой болезни на 68-ом году жизни скончался известный украинский политик Анатолий Матвиенко.

В свое время он неоднократно избирался народным депутатом, возглавлял Винницкую ОГА и совет министров Крыма.

Анатолия Матвиенко запомнили, как умелого строителя партийной вертикали.

Он стоял у основ некогда влиятельной НДП, а потом создал партию «Собор».

Также политик опекался религиозными общинами и культурно-исследовательскими проектами.

Нардеп Николай Княжицкий в Facebook написал, что Анатолий Сергеевич «всегда был патриотом и настоящим украинцем, в независимой Украине всегда был одним из лидеров национально-демократических сил».

«У него всегда была мечта объединить украинские церкви, видеть Украину сильной и соборной.

В прошлом году вместе святили паски в церкви на Аскольдовой могиле», – отметил депутат.

Предлагаем вашему вниманию интервью “РЕАЛА” с Матвиенко от 2012 года, в котором затронута его биография и раскрыты многие вехи судьбы.

Анатолий Сергеевич рассказал “РЕАЛу” о том, что за малым не стал футболистом, о политике и делах Ющенко и Януковича, о травле по команде Кучмы его сына, которого пришлось прятать на российском лесоповале, о том, что людей в Виннице табунами загонял в НДП Сергей Татусяк, а списывали это на него, о том, почему в 2006-м был против избрания мэром Гройсмана, об обещаниях Яценюка поддержать его на выборах и встрече с Порошенко, через день после которой ему довелось сняться с гонки в пользу Заболотного, а также о том, что в нынешнем парламенте “бить гитарой по голове” друг друга будут регулярно.

Политическая карьера Анатолия Матвиенко вполне может стать хрестоматийной.

Он создал несколько успешных политических проектов, был вхож в дома президентов, возглавлял Винницкую область и Крым, но всегда возвращался в столицу, поскольку верит в приоритет и целостность государства.

Как парламентарий со стажем, он не скрывает скептицизма относительно будущего нынешнего созыва Верховной Рады и не верит в возможность форсированного развития нашего региона в сегодняшних условиях.

“Студентом меня выгнали из бюро комсомола.

Не терпел бюрократию, и сказал об этом открыто”.

– Анатолий Сергеевич, Вы начинали трудовую деятельность завгаром в Бершади.

Почему выбрали профессию инженера-механика и сохранили ли любовь к технике спустя годы?.

– Вообще-то школьником я готовился к поступлению в Высшее техническое училище им.

С 7-го класса отсылал контрольные в Москву, и по окончании школы меня пригласили поступать.

Но тут уж я призадумался.

В Бауманке был огромнейший конкурс.

На районном и областном уровне я выигрывал олимпиады по математике и физике, но, поразмыслив, решил не рисковать.

Дело в том, что мой отец не учился в школе, мама окончила только 6 классов, так что я в своем роду был первым, кто мог получить высшее образование.

Папа очень переживал по этому поводу, а я не хотел его разочаровывать, поэтому отправился во Львов.

С детства любил механику и сейчас люблю, вожу машину, ремонтирую технику по мере возможностей.

Когда стал выбирать между политехническим и сельскохозяйственным институтом, отдал предпочтение последнему.

Закончил его с красным дипломом.

Ни капли не жалею о выборе.

Сельскохозяйственная механика является многопрофильной, она дает познания, которые позволяют работать в разных отраслях.

Еще студентом готовил себя к научной деятельности.

Она, кстати, поставила крест на моей футбольной карьере.

На втором курсе меня пригласили играть в дубле львовских “Карпат”.

Ежедневно проводилось по три тренировки, поэтому я пропустил несколько недель в институте.

Наставники уверяли, что оценки мне поставят, но преподаватель приехал на спортивную базу и сказал, что “я – для науки, а не для футбола”.

Через два месяца я официально попрощался с “Карпатами”.

Но и в футбол я играю по сегодняшний день.

Правда, все меньше и меньше.

Кандидатскую защитил не по механике, а по политологии.

Сейчас пишу докторскую работу.

Хотя механику считаю основой многого, в том числе философией реализации жизни.

Когда меня назначили завгаром, я сумел не только сплотить коллектив, но и увеличить объем работ, зарплаты.

Прежде всего, я сделал обязательным систему техконтроля.

Исправный трактор или нет, а как только подходило время, он вставал на техобслуживание.

Этим увеличил срок эксплуатации тракторного и машинного парка.

Механика учит порядку.

– Путевку в большую политику Вам дал комсомол.

С 1989-го были первым секретарем ЦК ЛКСМУ.

Говорят, в те годы организация скопила солидные средства.

Они оставались в Украине или направлялись в Москву?.

– Я думаю, что путевку в жизнь мне дали мама и отец, а политика – это часть жизни.

Я не разделяю ее на малую и большую.

Не понимаю этой градации.

Возможна только большая или меньшая ответственность за решения, которые откликаются в сердцах большего или меньшего количества наших граждан.

К тому же каждый делает “большую” политику.

И вы, но на своем месте.

Или же считаете, что Янукович делает “большую политику”? То, что он делает, получается топорно.

Его предшественник делал “большую политику”? При всем моем уважении к Ющенко, он занимался политикой своего собственного “я”, своих амбиций.

Каждый из них полагает, что выдумывает велосипед, и считает себя изобретателем.

А, по сути, нет команды профессионалов, а значит и ответственности за действия.

Комсомол же для меня был большой школой, но попал я в него случайно.

Начну с того, что студентом меня выгнали из бюро организации.

Не терпел бюрократию, и сказал об этом открыто.

Я одновременно занимался учебой, наукой и спортом, лишнего времени не было, а нас собирали для демагогии.

Вот я и не сдержался.

Потому, будучи отличником, я не получал ленинской стипендии… Работая в Бершади, я был довольно инициативным.

Мы обустроили новый гараж, создали свою футбольную команду.

Каждый понедельник я читал политинформации, на которые собирался полный зал.

Никому не признавался, что слушал радио “Свобода”, Би-би-си, но это давало мне возможность рассказывать о том, чего не печатали в советских газетах.

При этом я оставался патриотом, и не вел подрывной деятельности.

Я верил, что в партии знают, каким курсом идти, а нам нужно самим трудиться на своем уровне.

Думал, что “там” о нас думают, правда, когда добрался “туда”, увидел, что бездарей в этой среде больше, нежели в моем гараже среди механизаторов.

Так вот, моя жена искала работу и устроилась в райком комсомола.

Меня тоже начали агитировать, я отказывался.

В межколхозстрое я получал в месяц 300 рублей, а в комсомоле платили бы лишь 160… Но сначала меня за руку завели в райком партии, я вступил в КПСС, а потом сказали “надо”.

По сегодняшний день не люблю формализм.

В комсомоле старался от него избавляться и научился из ничего делать что-то.

Я воспитан футболом, где выигрывает команда.

Свой винницкий этап считаю самым интересным периодом, в ЦК такого не было.

Там преобладала бюрократия.

Возвращаясь к вашему вопросу, скажу, что комсомол действительно располагал большими средствами, к тому же занимался международной деятельностью.

Но деньги были сконцентрированы в Москве.

В 1990 году на съезде я поднял вопрос о децентрализации денег комсомола и распределении по республиканским организациям их и имущества – туристической инфраструктуры, типографий и прочего.

К сожалению, мне не хватило 100 голосов, чтобы принять это решение.

Поэтому к 1991 году ни у партии, ни у комсомола в Украине особых средств не было.

Став депутатом ВР 1-го созыва, я был инициатором отчуждения собственности комсомола, но опять же идею не поддержали, а к тому, как потом это имущество приватизировалось, я не имею никакого отношения.

Кстати, после меня было еще два первых секретаря комитета комсомола Украины.

Между прочим, “большая политика”, как вы ее называете, не учит человечности, она цинична.

Поэтому я и не стремлюсь к большим должностям, я – не циник.

Для меня сложно переступить через человека.

А все успешные политики являются циниками по отношению к таким понятиям как дружба, семья, традиции, но если они ответственны перед государством, то цинизм можно объяснить.

Недавно читал мемуары Муссолини.

Если бы Гитлер не вернул его к “рулю” в Италии, я бы его считал образцом национального, аскетичного и жертвующего многим ради блага нации политика.

Но второй приход обернулся трагедией.

Нельзя дважды вступать в одну и ту же воду.

Кубинский лидер Фидель Кастро свою жизнь положил за идею.

Может, она и неправильная, но идея… Точно также с глубоким уважением я отношусь к Вацлаву Гавелу, первому президенту Чехии.

Такие люди достойны того, чтобы о них говорили, как о больших политиках.

А те, кто обустраивают себе “Межигорье”, тешатся тем, что все им кланяются, далеки от политики.

Это наша общая беда.

.

“Из-за конфликта с Кучмой отправил сына в леспромхоз на самую северную точку бывшего СССР под чужой фамилией.

Больше года он работал там обычным лесоповальщиком”.

– С 1996-го по 1998-й Вы руководили Винницкой областью.

Что, как губернатор, не успели сделать?.

– Скажу лучше, что сумел.

Я пришел с открытым забралом, и вовсе не собирался решать собственные проблемы.

Ничего не приобрел за время пребывания в комсомоле, в Виннице, Крыму, ВР, кроме квартиры в Киеве, которую получил, как секретарь комсомола.

Мои дети ни разу не отдыхали ни в “Артеке”, ни в “Молодой гвардии”.

Считал, что они не самые лучшие в школе, поэтому и не заслуживают.

В Виннице для меня было очень важно сформировать новый тип мышления и поведения.

По сегодняшний день считаю, что если бы эту практику взяли на вооружение, она бы стала вариантом оценки деятельности губернаторов.

Я сказал, что мы “подводим черту”… За эту фразу меня потом очень критиковали, хотя никто не “въезжал” в ее философию.

Имел в виду “черту” показателей работы.

Никого не увольняя, я сказал всем районным руководителям, что если динамика в сравнении с прежними показателями будет позитивной, они работают дальше.

А если негативная – увольняю.

В итоге по результатам деятельности за квартал, полугодие, год я уволил примерно 60% глав районов.

Но при этом всех трудоустроил.

Всегда пояснял, что возглавлять район должны сильные руководители, а не хорошие, но слабые.

И второе – я написал формулу, которую позже даже ввел в партийный устав НДП и УРП “Собор”….

– Это формула успешности?.

– Практически.

Миром правят интересы.

Не верю в сказки, когда кто-то говорит, что ему “ничего не надо, все ради страны”.

Личный интерес присутствует, и не стоит его прятать.

У одних он материальный, у других – карьерный, у третьих – моральный.

Это нормально.

Но только этот интерес не должен быть первоочередным.

Формула предусматривает жесткую иерархию.

На первом месте должен стоять даже не винницкий, а национальный интерес.

Все мы ответственны за Украину.

Заявления о принципе исключительного приоритета области, невзирая на интересы государства в целом, указывают на близорукость руководителя.

Корпоративный или региональный интерес – условно находится на втором месте, и только на третьем – личный.

Если предлагаемое кем бы то ни было решение, в первую очередь, анализировалось на предмет того, отвечает ли оно национальному интересу, то мы бы имели другую страну.

Пример региональных приоритетов сегодня наблюдаем в Донецкой области, где сконцентрировано полбюджета страны.

А параллельно хронически увеличивается количество депрессивных территорий.

Понятно, что нельзя каждого заставить жить по этой формуле, но руководителей нужно.

На протяжении более двух лет в Виннице я культивировал эту идею.

Еще я говорил, что богатый не тот, кто знает больше, а кто знает раньше.

Толкал село к реформированию, понимая, что колхозы не выживут.

Как после этого меня только не обзывали! Мудрость руководителя в том, что он должен быть хотя бы на полшага впереди и подготовиться к завтрашним испытаниям.

Позже идею создания “Силиконовой долины” озвучивал Домбровский, а я в середине 1990-х привез в Винницу компьютерную компанию “Квазар-Микро”.

Но никто не хотел поддерживать эту идею, как впрочем, и другие задумки.

Да, у меня были мощные связи, я был вхож во все кабинеты, имел определенное влияние на Кучму.

Но потом, с одной стороны, я не видел в Виннице заинтересованности в реализации многих проектов, а с другой, понял, что страна двигается не в том направлении.

А если так, то понял, что стану воевать с Кучмой, и решил идти в депутаты.

Он был против.

Спросил: “Что, хочешь жить в Киеве?”, я сделал вид, что это является причиной, но, став парламентарием, честно высказал Леониду Даниловичу, что второй его президентский срок будет бедой и для Украины, и для него лично.

Мы с Сергеем Филипповичем – разные, потому и разошлись.

Горжусь, что смог изменить отношение к культуре и спорту, поддерживал театр и футбольную команду.

Стоило это дорого, но с миру по нитке собирал средства.

Честно говоря, считаю, что Винница не может без футбола.

Кстати, возвращаясь к философии, хочу сделать комплимент Гройсману.

Он человек иного мышления.

Признаюсь, я был против того, чтобы он стал мэром.

И публично говорил об этом.

– Чем не устраивала его кандидатура?.

– Я знал, что его отец занимается рынком, поэтому думал, что сын продолжит эту линию и вся Винница превратится в базар.

Я ему говорил, что не хочу такого, и делал все, чтобы его не избрали.

Мы тогда Чумака выдвинули… А оказалось, что люди выбрали способного руководителя.

Я признал свою ошибку.

Когда проезжаю по Виннице, вижу конкретные дела, звоню, благодарю Владимира….

– В мае 1999-го возглавляемая Вами НДП собиралась поддержать Л.

Кучму на очередных президентских выборах.

Однако делегатам съезда следовало, я думаю, формально “обдумать” кандидатуру.

Внезапно Леонид Данилович посчитал, что либо партия, либо вы конкретно представляете для него угрозу, и ситуация кардинально изменилась.

Съезд поддержал тогдашнего президента, а Вы заявили об “административном давлении”, и ушли в оппозицию.

Что же на самом деле произошло 13 лет назад? Хотели “набрать” в глазах Кучмы “дополнительные баллы” и укрепить свои личные позиции, а Ваши политические конкуренты преподнесли Ваш “маневр”, как заговор против Данилыча?.

– Не все так.

И началось гораздо раньше съезда.

Я был инициатором отставки с поста премьера Павла Лазаренко.

Убеждал губернаторов в его несостоятельности и воровской сущности.

И считал, что этим помогаю Кучме, а параллельно “очищаю” окружение, куда как полагал, должны прийти люди не ради доллара, а ради общего блага, славы Украины.

Но Кучма сделал полшага.

Он не привел команду, которая могла бы сделать из него великого.

Согласитесь, окружение делает короля… Так вот, это я думал, что снимаю Лазаренко, а оказалось, что не менее активно его снимают “пинчуки”, “пустовойтенки”, “волковы”.

Когда на место одного “лазаренко” пришло пять таких как он, я сказал Кучме, что так страну не строят, и я не иду в эту команду.

Данилович посчитал, что боюсь работать на выборах.

Я предложил, что сделаю все возможное ради его победы, и может быть, мы выиграем, но скорее проиграем.

Кучма сказал, что я ничего не понимаю, прихожу к нему и прошу денег на фонды, партию, а “они” – приносят.

А это две большие разницы… Мы не договорились.

После еще не очень публичного конфликта, НДП начали “напихивать” бюрократами.

Незадолго до съезда мы приняли решение об ограничении вступления госслужащих в партию.

Опоздали, их было уже очень много.

Несмотря на чиновничье засилье, я объехал все области, и убеждал партийцев, что НДП не должна превратиться в “коврик” для Кучмы, партию нужно сохранить независимой.

Я видел ее сильной, как католическую церковь в Польше, поэтому на съезде и настаивал на тайном голосовании за кандидатуру того, кого партия поддержит на президентских выборах.

Да, я практически не сомневался, что открыто бы тогда Кучму не поддержали.

Наверное, некоторые товарищи боялись, что я сам собираюсь идти в президенты.

Не было у меня таких планов.

Я хотел построить образцовую партию… Сильную, которую нельзя переломать через колено в угоду своим интересам.

“Первым лицам” такие партии не нужны.

Как только в первый день мы приняли решение о тайном голосовании, за ночь Кучма вызвал всех губернаторов в Киев, чтобы они убедили своих делегатов “передумать”.

Что случилось потом, все знают.

Утром решили голосовать открыто, естественно поддержали кандидатуру Кучмы, я вышел из НДП, и вскоре сбылись мои пессимистические прогнозы относительно будущего партии.

– Кстати, вскоре появились слухи, связанные с Вашим сыном.

Будто он попал в ДТП, участвовал в какой-то драке… Это правда или домыслы противников?.

– Это было во время моего губернаторства.

В 1996 году родилась моя внучка.

Через несколько дней сын с друзьями поехал отмечать рождение ребенка, в его “Мазде” лопнуло колесо и машина попала в аварию.

Покалечились все, а одну девушку в коматозном состоянии доставили в больницу.

Она умерла.

Родителям этой девочки я помогал, чем мог.

Это грех всей нашей семьи, я никогда не отказывался от этого.

Тогда же – в 1996-м – было возбуждено уголовное дело.

В 1999 году, когда я стал “врагом Кучмы”, дали команду, что Матвиенко можно закрыть рот только одним способом – преследованием родных и друзей.

Многих тогда посадили в каталажку, а сыну припомнили ДТП трехлетней давности.

Его решили отправить в СИЗО.

Мне вечером позвонили из МВД и предупредили, что утром за ним придут… Мне ничего другого не оставалось, как спрятать сына – отправил его в леспромхоз в самую северную точку бывшего СССР под чужой фамилией.

Больше года он там работал обычным лесоповальщиком вместе с зэками.

А тут всех терроризировали.

От родителей погибшей девочки требовали изменить показания, но они отказались свидетельствовать против моего сына.

Милиция еще “нарыла”, что сын когда-то в Бершади кому-то нос разбил.

“Потерпевший” заявил, что сын забрал у него цепочку, куртку испортил… К тому времени невестка подала на развод, вышла второй раз замуж.

Сын на севере серьезно заболел, и я понимал, что могу его потерять.

Тогда я добился встречи с Кучмой, сказал, что сын за меня не в ответе, и если он умрет, никому не прощу.

Мое условие – до суда его не садить… Только после этого привез в Украину.

.

“В прошлом парламенте табуретками били иногда, в нынешнем это будет регулярным занятием”.

– А в чем причина конфликта с Павлом Лазаренко?.

– Будучи премьером, он собрал губернаторов и указал убийственно низкую цену, по которой мы должны были продать зерно близким ему компаниям.

Я демонстративно отказался.

Говорю: на базаре покупайте.

Я продам в полтора раза дороже.

Председатели колхозов тогда зарабатывали преимущественно на откатах.

Дешево продавали зерно, а им доплачивали в карман, дорого покупали топливо и часть денег им возвращали наличкой.

Как губернатор я хотел поломать эту систему.

Пригласил в район компании и всем колхозам сказал, что предлагаю дешевые ГСМ и покупателей, готовых дорого покупать хлеб.

Кто выгоднее продаст хлеб и купит топливо – честь и хвала, кто наоборот – “повешу”… И что думаете! 70% все равно покупали топливо дороже, а зерно продавали дешевле! Кто мог, тот еще и крал.

– Верховная Рада прошлого созыва напоминала симфонический оркестр, голосовавший по указке дирижера.

Сейчас что-то изменится?.

К примеру, военный оркестр – это времена Сталина.

Духовой оркестр больше подходит правлению Лукашенко в Беларуси, Кастро на Кубе, Чавеса в Венесуэле.

Симфонический оркестр ближе к демократическому обществу, как в Германии.

В джазе есть “линия”, но при этом каждый музыкант импровизирует, делая ее красивей.

Я хочу, чтобы наш парламент был симфоническим оркестром, но он даже не военный, а какой-то бандитский.

Дудят, жмут кнопки по команде Чечетова, но это не музыка, а маразм.

Не знаю, что вы увидели в ВР симфонического.

А сейчас там все будет по принципу “ударил гитарой по голове, и кто скажет, что гитара не ударный инструмент”.

По-моему, нас хотят убедить, что и рояль – тяжелый, но ударный инструмент.

Это еще больший маразм, нежели был в прошлом созыве.

Я его не понимаю.

В прошлом парламенте табуретками били иногда, в нынешнем это будет регулярным занятием.

К большому моему сожалению, от созыва к созыву мы идем дорогой деградации парламентаризма.

Наверное, этим и объясняется, почему мы движемся в никуда.

Два пьяных тракториста на следующий день чувствуют себя героями, если разобьют буфет и кому-то дадут “в морду”.

Это мировоззрение перенесли в парламент.

Вина в этом лежит на Януковиче.

Он посеял, а теперь жнет….

– Парламентаризм и Анатолий Матвиенко – это практически синонимы.

Вы были депутатом 1, 4, 5 и 6 созывов.

А нынешней весной в разгар предвыборной кампании неожиданно сняли свою кандидатуру в пользу Григория Заболотного.

Притом, что по сведениям “РЕАЛа”, социология говорила о Вашем опережении Григория Михайловича.

Лозунг “главное, чтобы не победил представитель ПР” многое поясняет, но вероятно появились и другие причины, повлиявшие на решение? Вы сами сказали, что в Вашей формуле должно быть место “интересу”….

– Я – романтик.

Мне сказали: ты – оппозиционер, хоть своенравный, со своим мнением, поэтому ты нам не нужен, нам нужны те, кто ходят строем, но мы тебя, как заслуженного человека в демократии, поддерживаем.

И я баллотировался с определенной уверенностью, что обещания поддержки выполнят.

Поскольку первые лица оппозиции в изоляции, говорил со вторыми – Яценюком и Мартыненко.

После уверений с их стороны я сложил полномочия лидера УРП “Собор” и позиционировал себя как единого кандидата от Объединенной оппозиции на округе.

У меня не было ресурса конкурентов.

Руководитель “Нашей Рябы” Николай Кучер, думаю, потратил до 6 млн.

Почему мы вместе с Заболотным оказались на одном округе – тема отдельного разговора.

Сейчас не об этом.

Но у нас с ним был один электорат, мы фактически мешали друг другу, и могли допустить победу Кучера.

Для меня было принципиальным, чтобы “регионалам” не достался этот округ.

Поэтому я сам пришел к Порошенко и сказал, что соперничеством доиграемся, остаться должен тот, кого поддержит оппозиция.

Да, не буду врать – я был уверен, что поддержат меня.

Но на следующий день оппозиция заявила, что поддерживает Григория Михайловича.

Что мне оставалось делать? Я, как человек слова, снял свою кандидатуру.

Сейчас думаю, что это к лучшему.

Не представляю, как депутаты смогут смотреть людям в глаза в 2013 году, когда задержки с зарплатой станут массовым явлением.

– Чем планируете заниматься вне стен ВР?.

– Пока не знаю.

По-прежнему буду поддерживать проекты фонда “Украина Инкогнита”, социального фонда А.

Хочу доказать, что при правильно поставленной работе у детей из села больше шансов добиться результатов, поэтому реализую очень интересный образовательный проект на Ивано-Франковщине.

Дострою в Бершади две церкви, возьмусь за докторскую диссертацию.

После Нового года решу, чем еще займусь.

– Как парламентарий со стажем, скажите, может ли нардеп лоббировать интересы не конкретной компании, а региона в целом? К примеру, Винничины.

Законы ведь почти для всех равны….

– Безусловно, лоббировать можно, но только руководствуясь той очередностью, о которой я говорил.

То есть, прежде всего, национальный интерес.

И Винничина сегодня может предоставить массу площадок для создания предприятия перерабатывающей отрасли.

Совместная работа депутатов, местной власти, аналитиков может привести к результатам.

– Будучи депутатом, Вы обращались к генпрокурору В.

Пшонке, чтобы он инициировал повторную экологическую экспертизу возводящихся под Ладыжином птицекомплексов.

Собираетесь курировать эту тему и далее?.

– Конечно.

Знаете, когда я организовал общественное движение, мне все говорили, что я дал хорошо заработать Генеральной прокуратуре.

И я думаю, что дал им хорошо заработать, поэтому если у них есть совесть, “должны отработать эти деньги”.

Думаю, мы не допустим строительства второй очереди птицекомплексов, а по первой, которая уже построена, следует навести тщательный порядок с утилизацией падежа птицы, отходов переработки, решить проблемы навоза, вентиляции, водоснабжения.

Не может корпоративный интерес “Нашей Рябы” превратить район Ладыжина во второй Чернобыль.

Такой концентрации птицекомплексов – 24 бригады по 28 птичников в 40 километровой зоне – в мире не существует.

И это в том числе вина предыдущей власти и Ющенко.

Собственники находились в его близком окружении.

Думаю, что Заболотный, как депутат, избранный в том округе, должен взять этот вопрос на контроль.

– В 2000 году Вы основали благотворительный фонд “Украина Инкогнита”.

Винничину историки и археологи называют “белым пятном” на карте страны.

Готов ли фонд его “закрасить”?.

– Скорее, попытаться найти окна, через которые сможет узнать наше загадочное прошлое – от трипольской культуры до относительно недавних времен, о которых мы тоже мало знаем.

– Среди Ваших увлечений значатся поэзия, футбол и туризм.

Часто путешествуете?.

– Обошел и объехал Украину по периметру.

В 1998 году пешком прошел за 5 дней 300 км от порога своего дома к порогу хаты своего отца.

Понял, что это неимоверно интересно.

В следующем году мы объездили на велосипедах гетманские столицы Украины.

Это 1200 километров.

Поэзию тоже люблю.

Нужно прочитать несколько томов, чтобы понять, что именно Лина Костенко говорит в нескольких строках.

Сам занимаюсь, как считаю, графоманством.

Пишу, но думаю, что это никому не нужно, и показываю только жене.

Спортом занимаюсь, потому что без него не могу.

Это потребность, как наркотик.

И хочу, чтобы все становились именно такими “наркоманами”.

{jcomments on}.