О раздражении, искусственном интеллекте и какой мальчик нужен девочке - психотерапевт Наталия Дядиченко
О раздражении, искусственном интеллекте и какой мальчик нужен девочке - психотерапевт Наталия Дядиченко

О раздражении, искусственном интеллекте и какой мальчик нужен девочке - психотерапевт Наталия Дядиченко

Украинский рынок женского здоровья и психологической поддержки претерпевает серьезные вызовы и изменения. В таких условиях экспертам с глубокими знаниями и многолетним практическим опытом приходится не просто работать, а создавать инновационные методики и программы, способные эффективно поддерживать женщин и семьи в стрессовых и непростых жизненных ситуациях. Одним из таких выдающихся специалистов является Наталия Александровна Дядиченко — профессионал с более чем 20-летним опытом в области женского здоровья, психологического консультирования и психоэмоциональной реабилитации.

Наталия ДядиченкоНаталия Дядиченко

Наталия является членом 2-х  Украинских ассоциаций психологов. Медицинское и психологическое образование, богатый практический опыт и предпринимательская активность позволили ей сформировать уникальные авторские методики и образовательные программы, которые востребованы как в Украине, так и за её пределами.

Сегодня она ведет частную практику, где применяет авторские программы: работа с финансовыми установками на курсе “счастливые деньги”,  проблем в отношениях на курсе “счастливые отношения”, который позволил сделать важные научные исследования используя инновационную и интегративную программу курса, объединяющую современные научные подходы к психологии отношений и конфликтологии. Кроме того, она является автором ежедневника «SHCHASLIVA», который способствует развитию саморегуляции и когнитивной организации у людей с СДВГ, повышая их способность к концентрации, эмоциональной устойчивости и формированию позитивных поведенческих привычек. Ее подход сочетает научный фундамент, практическую эффективность и социальную значимость, что делает Наталию Александровну одним из самых  востребованных экспертов в сфере женского здоровья и психологической поддержки.

Мы задали Наталье самые важные для наших читателей вопросы: от использования искусственного интеллекта в психологии до смысла жизни.

1. Какой основной возраст вашего клиента? За вашу практику клиент помолодел или повзрослел?

Возраст моих клиентов варьируется от 12 до 60+ лет. Я работаю как с подростками, начиная с 12 лет, так и со взрослыми людьми в зрелом возрасте. Такой широкий возрастной диапазон — это один из самых вдохновляющих аспектов моей практики: он позволяет наблюдать, как в любом периоде жизни человек способен к внутренним изменениям, личностному росту и поиску глубинного контакта с самим собой.

Если говорить о динамике запросов, то в последние годы отчётливо прослеживается тенденция к «омоложению» аудитории. Всё чаще обращаются молодые люди в возрасте от 20 до 25 лет. Это поколение отличается иным отношением к психологии — более осознанным, заинтересованным, направленным не только на преодоление кризисов, но и на самопознание, развитие, формирование устойчивых личностных границ и здоровых взаимоотношений.

Они приходят не с накопленным десятилетиями «багажом» нерешённых проблем, а с актуальными вопросами, на которые хотят получить ответы здесь и сейчас. Психологическая работа для них — это не вынужденная мера, а осознанный выбор в пользу качественной, содержательной жизни.

Один из моих клиентов однажды выразил это следующим образом: «Мы же ходим в спортзал, чтобы заботиться о теле. Почему бы не заботиться о внутреннем мире так же регулярно?» Эта метафора мне близка: она отражает идею о том, что психологическая поддержка становится для нового поколения естественной и неотъемлемой частью заботы о себе.

2. В одной из серий Доктора Хауса - Грегори Хаус считал что у пациента дурной характер из-за какой-то вирусной болезни. В конце серии оказалось, что болезнь не при чем, просто у человека дурной характер. Как вы считаете, можно ли изменить характер человека с помощью психологии, психотерапии?

На мой взгляд, болезнь действительно способна повлиять на характер человека. Ведь характер — это, по сути, устойчивая система типичных реакций на происходящее в жизни. Он формируется под влиянием темперамента, воспитания, личного опыта, социального окружения, а также психотравм и прочих факторов.

Кто-то склонен к импульсивным действиям, кто-то, напротив, к сдержанности. Одни стремятся к безупречности, другие легко идут на риск. Кто-то становится осторожным после негативного опыта, а кто-то, наоборот, приобретает внутреннюю решимость действовать, несмотря ни на что. Характер — это как внутренний «почерк» личности: он делает человека узнаваемым, но не является чем-то неизменным.

Изменить характер возможно. Речь не идёт о радикальной трансформации, но о мягкой перенастройке привычных моделей поведения — вполне. Психотерапия, коучинг и другие формы глубокой внутренней работы позволяют осознать свои реакции и заменить автоматические шаблоны поведения на более осмысленные и адаптивные. В ряде случаев такая работа может сопровождаться медикаментозной поддержкой — например, если эмоциональные реакции выходят из-под контроля, как при чрезмерной раздражительности или агрессии.

Резюмируя, характер способен развиваться вместе с личностью. Ключевыми условиями для этого являются внутренняя готовность к изменениям и искреннее стремление к самосовершенствованию — к тому, чтобы стать более зрелой и гармоничной версией самого себя.

3. Были ли у вас случаи, когда становилось понятно, что "этот клиент безнадежен"? Что это был за случай?

Считаю, что терапия может оказаться неэффективной лишь в двух основных случаях:

Первый — при недостаточной профессиональной подготовке специалиста. Если психолог или психотерапевт не обладает необходимыми компетенциями, не умеет выстраивать терапевтический альянс и не способен адекватно сопровождать клиента в его запросе, эффективность работы существенно снижается.

Второй — если сам клиент в данный момент не готов к изменениям. Это сопротивление может быть как осознанным, так и бессознательным. Нередко оно связано с тем, что текущее психологическое состояние, даже если оно сопровождается деструктивными переживаниями, приносит человеку скрытую вторичную выгоду. Например, роль жертвы может давать ощущение значимости, доступ к заботе и вниманию, возможность контролировать поведение окружающих.

Один из таких случаев произошёл в моей практике. Женщина обратилась с жалобами на общее ухудшение самочувствия, постоянное чувство несчастья и беспомощности. Несмотря на то что медицинские исследования не подтверждали наличия серьёзных проблем со здоровьем, у неё наблюдалась выраженная тревожная симптоматика.

В процессе работы стало очевидно, что позиция «больной» давала ей возможность получать заботу от мужа и близких, ощущать себя нужной, влиять на поведение супруга. Это был единственный доступный ей способ устанавливать близость и получать подтверждение своей ценности.

Я аккуратно предлагала альтернативные, более зрелые формы удовлетворения этих потребностей — через открытость, диалог, проявление силы, а не слабости. Однако клиентка оказалась не готова отказаться от привычной модели поведения, поскольку она казалась ей слишком безопасной и выгодной. Вскоре она приняла решение завершить терапию.

Это не говорит о безнадёжности как таковой, но подчёркивает важную истину: терапия — это процесс совместный. Для его успеха необходимо участие обеих сторон. Без внутренней готовности клиента к изменениям — психологическая работа не может быть результативной. И важно уважать это право человека — быть пока не готовым.

4. В чем основная причина человеческого раздражения?

Раздражение можно рассматривать как начальную фазу базовой эмоции злости. Если представить злость в виде шкалы интенсивности, то раздражение будет её нижней границей, тогда как агрессия — крайним, наиболее выраженным проявлением.

Как и любая эмоция, злость не возникает без причины: она выполняет сигнальную функцию и указывает на важные внутренние процессы. Чаще всего раздражение связано с фрустрацией неудовлетворённой потребности. Каждый раз, когда человек испытывает раздражение, это указывает на то, что некая значимая для него потребность остаётся без отклика.

Так, если человека перебивают во время разговора, это может вызывать злость, поскольку нарушается его потребность в самовыражении и уважении. Если кто-то не выполняет обещания, возникает чувство фрустрации — как реакция на неудовлетворённую потребность в надёжности и доверии.

Однако раздражение связано не только с внешними обстоятельствами, но и с утратой определённого внутреннего состояния. Оно часто возникает, когда человек сталкивается с потерей ощущений, которые для него важны — например, спокойствия, контроля, безопасности, уверенности. Мы стремимся к одному внутреннему состоянию, а сталкиваемся с противоположным, что и провоцирует эмоциональное напряжение.

Для того чтобы осознать причины своего раздражения и научиться конструктивно с ним взаимодействовать, полезно задать себе два ключевых вопроса:

  • Какая моя потребность в данной ситуации остаётся неудовлетворённой?
  • Какое внутреннее состояние я теряю в момент раздражения?

Ответы на эти вопросы позволяют глубже понять природу своей эмоциональной реакции, а также использовать раздражение не как разрушительный импульс, а как ресурс — сигнал к осознанному действию и заботе о себе.

5. Вы пробовали поговорить с искусственным интеллектом на темы психологии? Какие впечатления?

Да, у меня был опыт взаимодействия с искусственным интеллектом на тему психологии — это оказалось любопытным и даже в какой-то мере увлекательным процессом.

Искусственный интеллект способен давать логически выстроенные, структурированные и корректные ответы на чётко сформулированные вопросы. Это особенно полезно, когда необходим краткий обзор концепции или объяснение конкретного психологического феномена.

Однако ключевым ограничением остаётся отсутствие глубины. ИИ не способен «увидеть» контекст, в котором возникает вопрос, не улавливает подоплёку: эмоцию, внутренний конфликт или личную историю, которая за ним стоит. А именно эти аспекты являются центральными в психологической практике.

Психолог, взаимодействуя с клиентом, воспринимает гораздо больше, чем просто вербальное содержание речи. В работу включаются тонкие невербальные сигналы — интонация, паузы, дыхание, мимика, движения тела, направление взгляда, динамика состояния. Эти элементы помогают воссоздать целостную картину внутреннего мира клиента: выявить причины трудностей, психоэмоциональные механизмы и возможные стратегии изменений.

На данном этапе развития ИИ не способен обеспечить такую комплексную, эмпатическую и контекстуально богатую обратную связь. Он может эффективно выполнять вспомогательные функции — предоставление информации, генерация идей, стимулирование размышлений. Но заменить живой терапевтический процесс — диалог, эмпатическое присутствие, контакт, наполненный нюансами — он не в состоянии.

В центре психотерапии всегда остаётся человек. Его субъективный опыт, его чувствующая, осознающая природа — то, что невозможно свести к алгоритму или цифровой модели. Возможно, именно эта уникальность и определяет ценность человеческого контакта в психологической помощи.

6. Может ли ИИ быть помощником для психологов, если да то в чем? И не опасно ли людям, на ваш взгляд, пытаться решать свои проблемы с помощью ИИ?

Да, я полагаю, что искусственный интеллект действительно может выполнять роль полезного ассистента в профессиональной деятельности психолога. Он эффективно справляется с задачами информационного характера: структурирует данные, предоставляет доступ к актуальным научным публикациям, новым подходам в терапии, напоминает о методах и техниках, применяемых в практике. В этом смысле ИИ может рассматриваться как интеллектуальный ресурс, своего рода справочная система, позволяющая экономить время и способствующая расширению профессиональной эрудиции специалиста.

Однако в тех случаях, когда речь заходит о попытках заменить живое терапевтическое взаимодействие общением с ИИ, следует проявлять осторожность. Искусственный интеллект пока не обладает способностью к глубинному пониманию человеческого состояния: он не считывает интонационные оттенки речи, паузы, мимику, телесные сигналы, скрытые эмоциональные переживания, внутренние амбивалентности. Он не способен распознать, из каких глубинных потребностей или конфликтов рождается тот или иной вопрос. Между тем именно эти элементы и составляют основу терапевтического процесса.

Обращение к ИИ в качестве единственного средства «разрешения» внутренней трудности может напоминать попытку наложить пластырь на глубокую рану: внешне — видимость улучшения, но по сути — отсутствие подлинного исцеления. Клиент может получить ложное ощущение понимания или «разобранности» проблемы, в то время как её психологическая суть остаётся неизменной и неотрефлексированной.

Я думаю, что ИИ безусловно представляет ценность как вспомогательный инструмент для специалистов — в первую очередь, в аналитической и информационной плоскости. Однако он не способен заменить живой человеческий контакт, особенно в такой глубокой и чувствительной области, как психотерапия, где основополагающее значение имеют эмпатия, присутствие и подлинное взаимодействие.

7. Один мой приятель долго то встречался то расставался с девушками. Наконец женился и подытожил весь свой неудачный до этого путь тем, что мальчику из полной семьи нужно искать себе такую же девушку, иначе ничего в семейной жизни у них не получится. Он был прав?

В данном утверждении присутствует как доля объективной истины, так и определённое упрощение. Безусловно, семейный сценарий, в котором человек формировался, оказывает значительное влияние на его представления о межличностных отношениях. Мы невольно усваиваем поведенческие модели, эмоциональные реакции, установки и ролевые паттерны, демонстрируемые родителями или другими значимыми взрослыми.

Эти модели касаются самых различных аспектов: способа проявления любви, механизма разрешения конфликтов, представлений о гендерных ролях в семье и т.д. Именно поэтому, когда партнёры происходят из семей с различным опытом (например, один — из полной семьи, другой — из семьи, где произошёл развод, или из семейной системы, в которой была утрачена фигура родителя), действительно возможны трудности в коммуникации и взаимопонимании. Это связано с тем, что у каждого из партнёров сформировалась своя «карта мира», — система ценностей, ожиданий и интерпретаций, порой весьма отличная от партнёрской.

Тем не менее, утверждать, что исходные условия детства неизбежно предопределяют судьбу отношений, — значит недооценивать потенциал личностного развития. Психологическая зрелость, рефлексия и готовность к внутренней работе способны трансформировать даже неблагоприятные семейные сценарии.

Практика показывает, что пары, в которых партнёры имеют разный жизненный опыт, вполне могут выстроить гармоничные, устойчивые отношения — при условии, что обе стороны осознают свои эмоциональные и поведенческие паттерны и готовы к совместному развитию.

В этом контексте успешное партнёрство определяется не столько совпадением биографических обстоятельств, сколько уровнем личностной зрелости, способностью к открытому диалогу, эмпатии, принятию и совместному преодолению трудностей. Более того, именно в процессе осознания и преодоления внутренних ограничений, обусловленных семейной историей, возможно формирование глубокой эмоциональной близости между партнёрами.

Какого-то универсального сценария для построения отношений не существует. На их качество влияет множество переменных: от черт характера и уровня психологической осознанности до ценностных установок, культурных контекстов и религиозных традиций. Именно по этой причине каждая пара проходит уникальный путь, результат которого зависит от совместных усилий, а не от исходных условий.

8. Какие дополнительные инструменты помимо методик вы используете во время терапии?

Помимо классических психологических подходов и собственных авторских разработок, в своей практике я активно использую ряд дополнительных методов, которые позволяют глубже работать с клиентским запросом и обеспечивают более гибкий, индивидуализированный формат терапии.

В частности, я применяю арт-терапию и нейрографику — методы, способствующие выражению тех внутренних состояний и переживаний, которые зачастую сложно сформулировать вербально. Эти инструменты особенно эффективны при работе с глубокими эмоциями, травматическим опытом и неосознанными конфликтами.

Широко использую также метафорические ассоциативные карты (МАК) — проективную методику, позволяющую обойти рациональные механизмы психологической защиты и в короткие сроки выйти на ключевые внутренние содержания через визуальные образы. Этот инструмент помогает клиенту получить доступ к своим бессознательным ресурсам и осознать важные аспекты запроса.

Отдельное направление в моей работе занимают трансформационные игры. В игровой форме, при сохранении психологической безопасности, они позволяют клиенту исследовать свои стратегии поведения, выявить ограничивающие установки и актуализировать внутренние ресурсы. Это особенно ценно в случаях, когда традиционные методы оказываются недостаточно эффективными.

Кроме того, я являюсь автором ряда методических материалов, в том числе специализированного ежедневника, разработанного для людей с синдромом дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ). Этот инструмент помогает структурировать повседневные задачи, снижать уровень тревожности и формировать устойчивые поведенческие паттерны, способствующие более организованной и сбалансированной жизни.

В зависимости от запроса и особенностей клиента, я включаю в терапевтический процесс элементы системных расстановок по методу Берта Хеллингера, техники нейролингвистического программирования (НЛП), телесно-ориентированные практики и другие современные подходы.

Моя профессиональная задача — не просто устранение симптомов, а поддержка клиента на пути к внутреннему балансу, осознанности и целостности, с опорой на широкий спектр инструментов, которые предлагает современная психология.

9. Какие софт-скилы вы считаете самыми главными для счастливой жизни в обществе?

С точки зрения психологической адаптации и социального функционирования, одним из ключевых навыков, способствующих гармоничной и полноценной жизни, является адаптивность — внутренняя гибкость. Это способность личности эффективно реагировать на изменяющиеся обстоятельства, сохранять психологическую устойчивость и находить конструктивные решения в условиях неопределённости. В стремительно трансформирующемся мире XXI века именно адаптивность становится одним из важнейших метанавыков, позволяющих не только выживать, но и развиваться.

Вторым значимым компонентом можно назвать коммуникативную зрелость — умение выстраивать честные, открытые и партнёрские взаимоотношения. Это включает в себя навыки активного слушания, эмпатии, способности договариваться и находить взаимовыгодные решения, то есть действовать в логике «win-win». Такая форма взаимодействия предполагает высокий уровень личной ответственности, саморефлексии и осознанности, и строится по модели «взрослый — взрослый», что является основой зрелых социальных связей.

Третье качество, которое оказывает существенное влияние на субъективное благополучие, — это реалистичный оптимизм. Речь идёт не о слепой вере в лучшее, а о способности сохранять позитивную перспективу даже в сложных обстоятельствах. Такой подход позволяет воспринимать жизненные трудности не как катастрофы, а как потенциальные источники роста и развития. Оптимизм способствует формированию устойчивой внутренней опоры, поддерживает мотивацию и помогает сохранять целостность личности вне зависимости от внешних факторов.

Все эти навыки относятся к категории развиваемых, и их формирование напрямую влияет на качество жизни, уровень удовлетворённости и способность к самореализации в социуме.

10. В чем смысл жизни?

Это, пожалуй, самый краткий, но в то же время один из самых значимых ответов на вопрос о смысле жизни. Я убеждена, что смысл жизни заключается в умении испытывать счастье — просто быть. Проживать каждый день с осознанной благодарностью, ценить момент настоящего, ощущать дыхание, переживать чувства любви, удивления и радости — не ради достижения каких-либо целей, не ради борьбы или соответствия чужим ожиданиям, а ради самой жизни. Ради удовольствия ощущ

Источник материала
loader
loader