Иван Люленов: Украина вдохновила молдован переходить на румунский язык

– Вань, и я, и читатели узнали о тебе еще с "Лиги смеха". Как вы с командой решили ехать в Киев на конкурс?

– В Молдове мы играли в КВН, очень сильно хотели выступать и реализовываться. Мы попали в Одессу на болгарский КВН, а там был и украинский. Пришли туда, познакомились со всеми, начали играть, и все. В "Лигу смеха" мы не попали сразу, только через несколько лет мы туда прошли.

КВН - это такая структура, как "Лига смеха" сейчас. У нас не было, где расти. Одесса была рядом, и мы приехали туда играть в КВН. Потом в Харьков приехали, и уже потом, когда началась "Лига смеха", мы отправились туда.

– Были ли у вас какие-то стереотипы об Украине, когда вы с командой сюда ехали?

– Сейчас я понимаю, что все эти вещи в отношении украинцев и молдаван были советскими. Все клише, что молдаване - это строители, а украинцы - это о водке и сале.

Раньше мы в Украине не были и ничего не знали, только эти стереотипы, которые были по телевидению. Это все говорит: каким был юмор, шутки и нарративы, такими были предубеждения и у нас, именно стереотипы.

Но у меня не было какого-то представления, какие украинцы, я не задавал себе этот вопрос. Это было постсоветское пространство, мы все как друзья. Это сейчас мы понимаем, что происходило, а тогда этого не было.

– Уезжая в Украину, вы делали ставку на успех или это было на "авось"?

– Это была наша мечта. Мы хотели внимания, реализации своих творческих планов, знаешь. Мы хотели, чтобы нас увидели, что мы из Стояновки.

Когда снимаю влоги с дома, меня спрашивают: "А что, это село действительно существует?" Это и была наша эмоция: мы родились в деревне, и у нас была эта энергия доказать что-нибудь, дойти к звездам.

Отвечая на вопрос, это была мечта. Об успехе даже речь не шла. Мы не умели мыслить продуманно, выстраивать какие-то "многоходовки".

– Участие в "Лиге смеха" можно назвать вашим триумфом? Вы ведь долго к ней шли, пытались пройти отбор.

– У каждого есть такая мечта попасть в телевизионную лигу и выиграть, а дальше что будет никто не знает. Кто-то может играть десятки лет и не попадает. Я не помню, сколько лет ушло у нас, но думаю, да, это был триумф, апогей.

То, чего мы хотели, сбылось: в телевизоре были, выиграли, все.

– Ты общаешься с кем-то из участников или тренеров "Лиги смеха"?

– Почти со всеми. В Инстаграмме переписываемся, огоньки присылаем, современное общение. У кого-то шоу вышло, у кого-то песня. Очень прикольно, когда у всех есть успехи, и они с тобой сотрудничают.

– А есть те, с кем ты прекратил общение?

– Наверное, те, кто уехал в Москву, с ними не общаюсь. Андрей Колмачевский, стендапер, он выиграл первый сезон "Лиги смеха". Никита Шевчук очень часто был в Киеве, играл в "Одесских мансах", тоже не общаемся.

Есть еще некоторые люди, но сейчас всех не вспомню. Это именно те, кого знают многие комики.

– Со "Стояновкой" вы некоторое время выступали на корпоративах, оставались на слуху. И в одном интервью ты вспоминал, что выступал на корпоративе, где был Владимир Зеленский уже как президент. Расскажи об этом поподробнее.

– Это был один из первых съездов партии "Слуга народа", и нас пригласили выступить. Там было очень много других артистов, Jerry Heil была перед нами, кто-то на скрипке играл.

Я помню, что многих во время выступления останавливали, мол, давайте дальше. Я уже думал сокращать программу. Мы выходим, Владимир Александрович нас увидел, перестал общаться с кем-то и стал смотреть. И в этот момент все стали смотреть. И нас не остановили, мы выступали вот прям до конца.

Было очень прикольно, что нас дослушали до конца, что он смеялся, хотя все шутки знал. Мы очень волновались, потому что было много охраны.

После того как мы выступили, я подошел к нему. Охрана меня остановила, а Владимир Александрович сказал, что знает меня. Мы поздоровались, пообщались. В конце он спросил, нужна ли какая-то помощь. Я сказал, что нет, все хорошо.

Потом возвращаюсь к ребятам, рассказываю об этом, а они говорят мне, почему я не сказал об этом, еще что-то.

Потом мои друзья в Молдове тоже набрасывали, что нужно было спросить у президента.

Недавно мы общались с другом о том, какое наибольшее желание молдован в Украине. Так вот, мы можем находиться в Украине максимум три месяца. Но ведь мы друзья, добрые соседи. И вот я бы попросил Владимира Зеленского сделать так, чтобы мы с нашим паспортом могли быть в Украине дольше или вообще без ограничений.

– А как тебе Зеленский как человек? Вы ведь на проекте довольно тесно с ним общались.

– Хорошо, что ты спросила именно о человеке, потому что только так я его и знаю. Все из "Лиги смеха", кого спрашивают, все говорят, что он очень-очень крутой. Он очень помогал нам, подсказывал. Он был для нас примером. Все участники хотели такого успеха.

У него есть команда, с которой он сделал шоу, и у него есть успех, он на телевидении. У всех была такая мечта: вот мы сейчас поиграем на телевидении, потом у нас будет либо YouTube-канал, либо какое-то шоу. То есть, он показал, как можно сделать.

Он давал четкие советы, что можно добавить, что делать. Он был на каждом выступлении, смотрел и говорил то, что действительно помогало.

– Как ты воспринял победу Зеленского на выборах? Какой он для тебя сейчас?

Мы все, комики или артисты, кто с ним знаком, очень сильно переживаем за него. Нам хочется, чтобы у него все вышло. Мы вроде бы видим себя в нем, знаешь. Как будто в нем часть нас, или в нас часть его. Вот такое отношение.

– Ты сказал, что "Квартал 95" - это пример того, до какого уровня можно дойти со своей командой. Есть ли для тебя в этом случае люди, которые сначала поразили, а потом разочаровали?

– Я не потребитель, я не смотрю "Квартал". Таких людей, наверное, не было.

Кошевого как уважал, так и уважаю. Может, я отчасти понимаю, почему происходит весь хейт, но не разделяю, потому что знаю его лично.

С Еленой Кравец очень круто общаемся, когда общаемся, к ней тоже отношение респектовое. С остальными я не очень общался.

– Как ты думаешь, "Квартал" и его участники будут существовать с тем юмором, который они производят? Вот ты даже говоришь, что это не твой контент.

– Я даже больше скажу: нашу команду я не считаю "люксом" по смыслу. Сейчас я смотрю наши выступления, и там шутки о геях, сексизме, какие-то нарративы. А тогда такого не было, сейчас это очень остро. Тогда все смотрели, и только нишевые блогеры могли об этом сказать.

Анализируя наши выступления сейчас, я понимаю, что по смыслам беда, но направление и энергия, которая от нас излучается, правильная.

"Квартал" я тоже не очень смотрел, потому что это массовый продукт. Здесь все глубже.

Эту структуру построил Владимир Александрович, и она является его частью. Он был причастен к каждому процессу: от написания до постановки шутки на сцене.

Сейчас он президент, и такого человека там нет. Это закономерно, что есть турбулентная зона, кризисный момент. Может, они пройдут его, найдут другое направление, может, кто-нибудь придет и подскажет, возьмут молодых, как это и происходит.

Я более оптимистичный не только в этом плане, но и во всех планах. Если есть сомнения, претензии, предлагайте, пожалуйста, варианты решения. Поэтому я верю в это. Если у них не получится, будет другое шоу.

Да, это система, которая выстроена в течение лет. Выйдет у них пустить молодую кровь и перестроиться - будет круто. Но это не только белое и черное, это трансформация. И либо это будет "Квартал 2.0" с новым молодежным продуктом, либо его не будет существовать, и они будут заниматься сериалами, кино и т. д.

– Почему распалась ваша команда "Стояновка"?

– Мы добились своей мечты. Мы хотели выиграть на телевидении, мы выиграли два раза. То есть цель команды была осуществлена. Вот сейчас я тренер, это как продолжение команды.

Она была создана для этого проекта, мы были органичные, смешные вот там. Чтобы делать что-то дальше, мы не были для этого созданы. Это нужно было делать что-нибудь новое, придумывать.

– А когда вы приехали в Украину, не было удивления, что здесь общаются на русском?

– Не было, потому что мы в Молдове тоже общались по-русски, и сейчас общаются.

Но я видел перемены, переход многих комиков понемногу-понемногу. Я не понимал, почему это происходило. Мы приехали где-то в 2016 или 2017 году, а мне рассказывали, что переход начался еще после 2014 года.

Я видел перемены постоянно, с каждым годом были. А я вообще рос в полностью пророссийском информационном поле. С начала полномасштабной войны я каждый день думаю, что если бы не уехал в Украину, я был бы как люди, которые молчат о войне.

– В Молдове много таких людей?

– Думаю, что много, к сожалению. Однажды меня направил Бог приехать в Украину, что у меня здесь есть друзья. Когда мы приехали, в Молдове как раз начиналась эта пропаганда, что здесь нацисты, бандеровцы.

С этого информационного поля я что-то слышал, и оно цепляет. И я приезжаю в Киев, адаптировался, а здесь вообще не так. Я не понимал, что такое пропаганда просто делал свое дело.

Потом когда начали рассказывать, что происходило, я понял, что был в другом пространстве, общался с людьми вживую, ездил по стране, видел, кто эти люди. На меня не повлиял этот информационный мусор.

– Сколько времени у тебя ушло на изучение украинского языка?

– Я считал, что это где-то 15-16 месяцев. Мне кажется, что где-то с 2018 года я уже говорил. Здесь же на украинском все.

Я очень люблю ходить в кино, и только по-украински здесь было. Поначалу не понимал, но ходил, потому что мне нравилось. Я просто слушал, а потом стал понимать все.

– Как думаешь, почему не все украинцы выступают за то, чтобы переходить на украинский? Почему они против?

– Прям "против", думаю, что это какая-то пропаганда и ИПСО, которые сеют семена сомнений, и понемногу они тебя добьют.

А люди, которые просто не переходят… Это комфорт, они очень взрослые. Я не представляю, как человек, проживший 40 лет, разговаривал по-русски в Украине, в один день перейдет. Это трудно.

Я вообще считаю, что язык - это вопрос времени. Эта тенденция есть, люди переходят. Да, где-то общаются на русском, но тенденция есть. Чтобы понять, насколько люди переходят, нужно смотреть в разрезе пяти лет или двух последних.

Потом как-то неудобно, знаешь, на русском общаться. Вроде уже шесть человек на украинском, а ты на русском один, как-то оно уже так, не очень.

Это естественный процесс, и оно произойдет. Я верю в это стопроцентно, просто этот вопрос не одного-двух лет, а 10-15, мне кажется.

Все говорят, и я повторюсь: не нужно заставлять людей и говорить: "А почему не общаешься?" Не надо. Напротив, говорите, почему вам нравится язык, почему вы на нем общаетесь. На примере, и люди сами увидят и перейдут.

– А тебе почему нравится украинский язык?

– Я был в Киеве (24 февраля 2022 - ред.), и это произошло с первой ракетой. Вот прямая ракета - "буфф", и я понял, что хочу общаться на украинском. Так произошло, думаю, со многими.

Я шутил на концерте, что такой: "Блин, все комики перешли на украинский, певцы перешли, и я тоже перейду", но оказалось, что нужно было учить. Мне было очень жаль, что я не учил украинский раньше.

Мне понадобилось немного времени. Я смотрел разные шоу, язык на телефоне изменил и т. д.

– Когда перешел в работе на украинский язык, испытывал определенную сложность? Например, чтобы подбирать слова.

– В первые месяцы я хотел написать песню на украинском. А как ты напишешь, если у тебя нет слов? Я заходил в переводчик, искал слова красивые. Это было просто невозможно.

Самым главным шагом я считаю отказ от русского контента. Это один из самых первых пунктов. Если у тебя нет этого шага назад, то есть украинский язык, украинское пространство.

Мои советы - это:

• перевести все в телефоне
• вычеркнуть русскоязычный контент
• найти украиноязычные аналоги того, что ты смотрел

Очень важны мелочи. Это то, что ты делаешь каждый день. Я даже русскоязычных друзей "почистил". Подписался также на украинские паблики, чтобы смотреть, что происходит, чтобы быть в контексте.

Вот так просто был полностью в контексте и уже не ждал результатов. Попробовал несколько раз песню и просто смотрел контент, жил, и оно пришло самое.

– Ты вспомнил песни, поэтому продолжим об этом. Карьера певца - это тоже еще одна мечта? Почему пошел в музыку?

– Я же многогранный, творческий человек. Я всегда говорил, что "Лига смеха" - это такой институт шоу-бизнеса. Нет места, где учат, как на сцене себя вести, как со звездами общаться. Вот "Лига смеха" - это такой институт, где тебя понемногу всему научат.

Затем после этого института ты идешь в мир и выбираешь свое направление. Я всегда писал песни. Просто чтобы их выпускать, нужно больше уверенности. Раньше я был очень скромный, из села, кому я нужен. Сейчас, мне кажется, люди наоборот очень уверены в себе.

А когда "Лига смеха" появилась, появилась и уверенность в себе. Мне тогда Игорь Ласточкин сказал скачать Инстаграм, и я начал публиковать туда песни. Людям понравилось, начали писать комментарии! Я был в шоке, мне так понравилось!

Я буду это делать, буду этим заниматься, если эта энергия уходит из меня.

– Как твои родители реагируют на успехи?

– Очень гордятся, они очень гордятся и только болеют, поддерживают.

– Не было такого, что просили что-то не показывать, не рассказывать?

– Были какие-то моменты, но в общем-то я говорю, что все будет хорошо. Могу где-нибудь материться, тогда они говорят, ну зачем. В общем-то они очень-очень гордятся, я думаю.

– А односельчане нормально реагировали на шутки о Стояновке? Вы показывали ее очень бедной.

– Напротив. Они понимают, что это юмор. Для них важно то, что я рассказал, люди вообще узнали Стояновку.

Это все шутки, все понимают. А кто не понимает - дай Бог здоровья. Большинство вообще начало по-другому относиться к нам.

– Что ты думаешь о нынешних событиях в Молдове? Я говорю о том, что пророссийские силы объединились в антиевропейский блок. Не боишься ли повторения украинского сценария?

– Если спрашивать, что я делаю, чтобы этого не произошло (не началась война в Молдове - ред.), у нас есть комьюнити в Молдове, стендап-клуб. Кстати, Украина, можно сказать, вдохновила, чтобы перейти в Молдове на румынский язык. До этого многие на русском выступали.

Через это комьюнити я стараюсь продвигать правильные нарративы. Знаешь, я приезжаю в Украину, вижу, как это происходит. Ребята, мое окружение, разделяют мое мнение, они меня поддерживают. Они поддерживают адекватность.

То, что мы можем делать мы делаем информационно. Если бы мы знали, что еще можно сделать, мы бы делали тоже.

На нас даже пытаются влиять, предлагали много (денег - ред). Но мы отвечаем, что будем независимы и продвигаем то, что считаем нужным. Мы проевропейского вектора, конечно, но скажем это так, как считаем сами.

– А как думаешь, может ли в Молдове повториться история Украины?

– С точки зрения военной аналитики я не могу сказать. Но я вижу, как сильно это продвигается информационно для того, чтобы дестабилизировать ситуацию и в Молдове, и в Украине.

Приднестровье - это такая история, которая очень на руку россиянам, они могут играть информационно.

– Если бы в Молдове началась война, ты пошел бы на защиту своей страны?

– Сложный вопрос. Не думал об этом. Не знаю, что ответить. Я в армии не был, но в университете была военная кафедра.

Украина и Молдова отличаются тем, что в Украине есть национальная идея и исторические столбы. В Молдове с этим труднее, нет у нас прямо такой национальной идеи.

У моего друга есть дед, проживший под правлением пяти властей. Я о том, что в Молдове это очень часто менялось, и ты не знаешь, за что воюешь в Молдове. Мы будем стоять за свою семью. Буду ли стоять за свою страну? Не могу ответить на этот вопрос, пока не наступит этот день.

– На съезде пророссийских партий выступали Филипп Киркоров и Николай Басков. Как ты считаешь, может ли быть культура вне политики?

– Да нет, не может. Это только в России так думают. После начала полномасштабной войны в Украине мы все поняли кто такой артист, инфлюэнсер и насколько ответственно то, что он делает.

– А почему с началом войны ты решил остаться в Украине? Как не гражданин, вполне имел право ехать домой, например.

– Я уже рассказывал, что у меня была мечта, творческий план, и здесь россияне приходят и начинают стрелять, чтобы у меня этого не было, словно выгоняют меня со своего пути.

Я подумал, что если куда-то уеду, это я проиграл, будто сдался, знаешь. Для меня это была моя борьба: я продолжу, несмотря ни на что. Сейчас в других условиях, на украинском языке, и эта трансформация тяжелая. Надо снова себя искать, снова себя преподносить, людям рассказывать о себе. Но такой мой путь, я буду его проходить.

Если вы остаетесь в Украине, у вас есть только вера. Ты просто веришь в ВСУ, веришь в Украину, веришь в себя. Ты не можешь быть здесь и сомневаться каждый день.

Да, очень много негативных событий, но ты ищешь что-то оптимистическое.

Твоя задача 0 найти для себя эту веру и жить, работать каждый день и смотреть вперед с оптимизмом.

– Не было ли мысли мобилизоваться в Украине?

– Я каждый день думаю о том, как чувствует себя парень, которому столько же лет, сколько мне.

Опять-таки это информационная история. Эти видео с ТЦК, это все…

Очень мало хороших примеров об армии. Это должно быть круто. Это и есть круто, они герои. Но об армии рассказывают много очень плохого, что коррупция, что ТЦК ловят.

Но это не вся картина. Нет положительных вещей. Ты идешь защищать свое отечество, семью, своих граждан. Это круто. Они звезды, а об этом, мне кажется, мало кто говорит.

Сейчас все равно блогеры и певцы звезды, но я считаю это неправильно.

– Что бы ты сказал Путину, если бы увидел его?

– Я хотел бы сделать что-то, что повлияло бы на ход событий. Чтобы либо у меня были знания, чтобы я мог узнать какую-то информацию, либо какие-то документы использовать, чтобы посмотреть их планы. Вот что-то, чем я смогу помочь.